Я отвергаю вашу реальность и заменяю её своей. Демон хрени.
Оформление одобрено модератором
Название: Танец с молотом.
Автор: Тернуша
Бэта: Нет!Автор одумался и почувствовал потребность в бете!
Категория: Dragon Age
Рейтинг: NC-17 (наконец-то)
Персонажи и пейринги: Стэн/фем!Махариэль, подозрение на Зевран/Лелиана, прочие персонажи ДА:О.
Жанр: Humor, Romance, Action.
Аннотация: Махариэль настоящий индеец, Стэн настящий упрямец. Было просто любопытно подумать на эту тему.
Предупреждения: Будет просачиваться информация из ДА2. Возможны элементы АУ, ООС, бред( в этой главе особенно), незнакомые слова.
От автора: В общем смотрите что из этого вышло. Впервые пишу фанфик по ДА:О, вообще пишу нечасто. Если проявятся какие-то глюки, то сообщайте.
Отталкиваюсь от версии, что под непроницаемой маской кунари кипят нешуточные страсти.
Мы все ближе и ближе к финалу, и по ходу дела пеодолеваем кульминацию романтицеской линейки)
( АУ все махровеет и махровеет).
Статус: в работе
1.
2.
3.
4.
5 и 6
7 и 8
9.
10 и 1110.
До самого Мак-Тира руки эльфийки не дотянулись, зато эрла Хоу она нашла, выловила в бесконечном лабиринте подземелий под его особняком. Эрл оказался серьезным противником, но без правой руки и половины головы прожил недолго. Лайна плюнула на землю рядом с трупом, осуществив самое тяжкое долийское оскорбление. Мол, гнида ты такая, что плевка на тебя даже жалко. Совсем недавно она ни за что бы не позволила себе такой выходки. Но постоянное пребывание в огромном, гудящем, словно улей рассерженных ос, пропахшем тухлыми фруктами Денериме, изменило ее достаточно сильно, чтобы начать делать подобные вещи. Конечно, от этого она не почувствовала себя лучше. Наоборот, теперь ей стало стыдно. Махариэль ведь не была бродяжкой без роду и племени, за ее спиной стоял гордый и древний народ. В каком свете она представила потомков Долов пред светлы очи Ферелдена? Но в подвалах поместья никаких «светлых очей» не было в помине, так что никто ей не сказал и слова поперек. Тем более такой новой незнакомой доселе Лайны боялись. Даже Стэн ничего не сказал, хотя, по его мнению, такое поведение на поле боя является форменным свинством. Он считал, что к сильным врагам нужно относиться уважительно и после победы над ними. Но обстоятельства были несколько иными, репутацию этого «сильного врага» кое-что пятнало. Кое-что в этих самых подземельях, и не просто пятнало, а прямо-таки заливало тошнотворными потеками запекшейся крови и пота. Кое-кого, конечно, удалось вытащить живым…
Затем были волнения в эльфинаже, которые вылились в расследование цепочки, приведшим к группировке тевинтерских магов, собиравших этих эльфов на опыты. Снова подземные лабиринты, огонь, магия и железо. Острие мизерикорда, нацеленное в глаз главе магов оказалось прекрасным аргументом против угона эльфов в рабсво, а заодно сыграло в пользу заключения контракта: «Махариэль, так уж и быть, не лишает мага зрения, а остатков его свиты – жизни. В обмен маги помогают в борьбе с Мором. В случае успеха маги получают уцелевших приспешников Логейна в качестве подопытных нагов». Самого Логейна Лайна, после некоторых раздумий, решила не отдавать, самой пригодится «на опыты». Настал черед Винн вздыхать неодобрительно и закатывать глаза. Однако, скрепить наскоро нацарапанный контракт печатью помогла. Теперь тевинтерцы отвертеться не могли, даже при всем желании. Но и желание было в конце концов успешно отбито очередной демонстрацией давешнего мизерикорда.
К концу всех этих дел Лайна чувствовала себя грязной скотиной. Словно выкупалась в общегородском нужнике. Хотелось отмыться и побыть одной. Более менее привычная обстановка бесконечных лесных дорог сменилась безумными каменными баррикадами. В глазах рябило от пестроты и мельтешения улиц, нюх отбивало тяжелое амбре, собранное из бесчисленного множества запахов города, слух притупился от постоянного шума – Денерим не умолкал даже в самый глухой ночной час. Один день, проведенный в этом столпотворении, мог свести с ума неподготовленного гостя. Два или три дня имели более тяжелые последствия, но все равно не заставили бы долийку впасть в уныние, если бы было куда отступать. В лагерь разбитый в ближайшем пригороде, например.
Но отступать-то было некуда. Эрл Эамон поселил всю команду в своем особняке в самом центре Денерима, к тому же медленно, но неумолимо наступала зима и жить в полевых условиях скоро будет невозможно.
К вечеру по обыкновению навалилась свинцовая усталость, а вместе с ней и серая промозглая грусть. Лайна едва запомнила ужин. Поднявшись в свою комнату, она забралась на широкий подоконник, который приметила сразу как поселилась в этой комнате и, соорудив на нем из нескольких вышитых подушек и одного пледа подобие гнезда, стала регулярно посещать. С такой позиции было удобно смотреть на город, а за городом виднелись лесистые холмы, промоченные последними перед морозами ледяными дождями. В окно, вторя мыслям эльфийки, забарабанили тяжелые капли. Богатый на события год подошел к концу. Им всем повезло, в общем-то, что скорую зиму не придется проводить в палатках. Эрл Эамон был достаточно щедр. А Махариэль переживет, перетерпит ощущение непрерывно давящих на загривок каменных перекрытий. Зато остальные вполне довольны. Походная жизнь им приелась. Как непрошеные гости робко высунули из щелей свои носы воспоминания о клане, словно перелетные птицы откочевавшем с наступлением холодов в теплые края. В это время они должны быть уже в Орлее, если им ничего не помешало. Эльфийка вздохнула и, прижавшись лицом к стеклу, вгляделась в вечернюю мглу. Темнело нынче быстро и рано.
Тихо скрипнула дверь. В комнату бесшумно, словно призрак, вошел Стэн. Он всегда так входил, без стука, будто боясь побеспокоить, но Лайна все-равно его слышала.
- Кадан? – его голос прорезал монотонный потусторонний шум дождя, словно лезвие дерюгу.
Теперь, когда они были расквартированы в просторных комнатах, не было нужды постоянно быть друг у друга на виду. Но команда все равно собиралась вместе по привычке в каминной зале. Так они, привыкшие видеть друг друга каждый день, могли сидеть часами, балагурить, шутить, пить, о чем-то тихо переговариваться, шуршать страницами старинных эамоновых книг или просто молчать, глядя в огонь. Приходила даже Морриган, хоть и не всегда, садилась в глубокое кресло поодаль, закидывала ногу на ногу и наблюдала за компанией. Ей тоже было неуютно одной в большой пустой комнате с каменными стенами, когда по стеклу стучит дождь. В этот раз Лайна не пришла, и кунари пошел проверить все ли у нее в порядке.
- Чудовищный день, - сказала эльфийка, не оборачиваясь, - Чудовищные люди. Чудовищное место.
- Да, - ответил Стэн.
Они немного помолчали, глядя на освещенный огнями город. После проведенных вместе сотен часов, десятков перевязанных друг другу ран им больше не требовались слова. Чтобы поддерживать контакт, достаточно было просто находиться рядом. Даже встречаться взглядом было не нужно. Удивительно сколько точек соприкосновения могут обнаружить два, казалось бы, совершенно разных существа.
- Ты устала, кадан, - он теперь безошибочно угадывал ее состояние, словно они были знакомы не одиннадцать с половиной месяцев, а долгие годы, - Тебе надо выспаться.
- Да, папочка, уже поздно, - попыталась вяло пошутить Махариэль, что не прошло не замеченным - Стэн хмыкнул. Такое обращение к нему уже начинало входить у Лайны в привычку, но кунари не возражал. Похоже, ему нравилось быть «папочкой», раз он проявлял такую заботу к ней.
Соскользнув с подоконника, Лайна прошла было мимо кунари, но развернулась и уткнулась лбом ему в грудь. Тяжелые ладони Стэна легли ей на плечи то ли в попытке удержать от падения, то ли в дружеском ободряющем жесте.
- Спасибо, Стэн, - пробубнила она ему в рубашку, вдыхая его запах. Под льняной плотной тканью прощупывались твердые, словно вырезанные из каменного дерева мускулы. Махариэль видела такое, выторгованное мастерами ее клана за бешеную цену, и древесина была как раз серо-коричневого оттенка, как кожа кунари, и такая же теплая на ощупь.
- Ты уже можешь не благодарить, - ответил кунари.
Ее руки поползли вверх, чтобы обнять его за талию, но дрогнули и вцепились в ткань, когда раздался стук в дверь.
- Мадам? Махариэль? – послышался голос одной из служанок, которая приоткрыла уже дверь, но голову в щель сунуть не решалась.
- Что-то случилось? – спросила Лайна, отстранившись от Стэна и стараясь придать своему голосу обычное звучание.
- Эрл Эамон просит Вас зайти в его кабинет, - ответила служанка, - Это срочно.
Лайна вздохнула. Она не успела спросить какая муха укусила старого эрла в такой поздний час, а девица уже убежала. Теперь надобно идти узнавать.
- Стэн, останься здесь, - остановила она, шагнувшего было следом кунари. – Здесь, думаю, справлюсь я одна.
- Как пожелаешь, кадан, - он сел в большое мягкое кресло, стоящее в углу комнаты, жалобно скрипнувшее под его весом, - Я подожду здесь.
- Можешь не дожидаться меня. Я не знаю, что будет за разговор, и насколько он затянется. Иди спать.
- Я могу спать в кресле, - Стэн был невозмутим.
- Твое дело, - махнула рукой Махариэль, спорить с ним сейчас желания не было, и вышла за дверь.
А в кабинете эрла Эамона как обычно ее попросили кого-то спасти. Хотя не просто «кого-то», а саму королеву Ферелдена, но легче от этого не стало. После сбивчивого рассказа служанки королевы, у Лайны остался только один вопрос: «Дело терпит до завтра?», на что юная совсем эльфийка разрыдалась и хотела броситься долийке в ноги, но была удержана Лайной в вертикальном положении и все-равно получила отказ, дескать, в таком состоянии Махариэль завалит даже самое плевое дело. Долийка предложила ей выбор: либо они идут сейчас и терпят сокрушительное поражение, либо она отдыхает, а завтра все соберутся и будут составлять план, обсуждать стратегию, сложившуюся ситуацию и вконец опупевшего Логейна, похитившего свою собственную дочь. Так или иначе, Анора не убита, не под пытками и не в холодном карцере, а, наоборот, под самой надежной охраной во всем Денериме, а сэр тейрн даже в нынешнем своем состоянии не способен причинить ей серьезный вред. Так что дело все-таки терпит. У второй стороны аргументов не было, так что Лайна отправилась наверх.
Когда она вошла в комнату, то застала картину, при виде которой от изумления слетела вся сонливость. Сидя в кресле, Стэн переплетал свои многочисленные косички. Нет, Махариэль знала, что он периодически этим занимается, но никогда почему-то не видела, да и не задумывалась на этот счет. Не до того было. Выглядел же сей процесс в высшей степени занятно – сидит вальяжно в кресле здоровенный мужик и ловко плетет перекинутую через плечо тонкую косу. Надо сказать, что за время их путешествия кунари ни разу не подстригся и не позволил этого сделать никому, посему косички с тех пор удлинились раза в полтора, а то и в два. Вот, доплел он одну, перехватил простой белой ниткой, аккуратно подогнув кончик, закинул назад и взялся за следующую косичку. На подлокотнике кресла были разложены костяной гребешок, моток свежих ниток и маленький ножик для того, чтобы эти нитки обрезать. Ножик, кстати, был позаимствован из потайного кармашка с перевязи колчана Махариель. Как обычно.
Погруженный в свое занятие, Стэн не заметил, как вошла эльфийка, а когда заметил, вид у него был такой, как будто его застукали за чем-то неподобающим. Например, за отниманием конфет у детей. Однако, он тут же придал своему лицу дежурное каменное выражение.
- Я не вовремя зашла? – спросила Махариэль, обеспокоенная тем, что могла нарушить какой-то неведомый ей обычай.
- Это твоя комната, кадан. Все в порядке, - спокойно ответил кунари, но занятие свое прекратил.- Просто я не заметил, как ты вошла.
- Ясно, - как-то надтреснуто проговорила эльфийка и аккуратненько начала опускаться прямо на пол, не дойдя до кровати. Все-таки усталость дала о себе знать.
- Махариэль? – услышала она встревоженный голос Стэна.
- Ничего страшного, - пробормотала Лайна, ноги, руки и голова, наконец, отказались служить. – Просто устала немного. Город выматывает не хуже пещер.
«Я полежу тут, а потом как-нибудь до кровати доползу» - следом за фразой пронеслось в стремительно мутнеющем сознании эльфийки. – «Сейчас меня будут поднимать, тащить в постель, раздева…»
- Тебе нужно выспаться, - вынес вердикт кунари, легко поднимай ее с пола. – Не сопротивляйся, - добавил кунари, потому что долийка машинально попыталась вывернуться и упасть обратно на пол, как будто ей там было милее.
- Зачем ты со мной таскаешься, а? – лепетала Махариэль, по дороге на кровать. – Тратишь на меня время… и силы…
Долийка знала, что это в ней говорят остатки прежней дикарской гордости, на самом деле она была более чем рада такой заботе.
- Я в ответе за тебя, - Стэн донес ее до кровати, уложил и замер, гадая, стоит ли раздевать эльфийку или так сойдет. Есть все-таки пределы заботы.
А Лайна уже к тому времени уснула и не слышала последней фразы.
11.
- Я ошибался, - Логейн бросил на каменный пол щит и меч.
Ты ошибался? Слуги еще не растащили по боковым коридорам тела солдат, павших в недавно закончившейся стычке.
Ты ошибался? Четверо дюжих стражников едва удерживают жаждущую тейрновой крови банну Альфстанну, собственноручно положившую полдюжины гвардейцев и гербами Мак-Тира на арм’коттах. Ее брат так и не пришел в себя.
Ты ошибался? Махариэль следила все еще пылающим от боевого задора взором, как Логейн упал на колени, не в целях просить прощения - просто из многочисленных щелей его доспеха давно пролегли багровые дорожки. Там во время поединка побывали клинки Махариэль – изматывающая, но действенная тактика. Тейрн был вынослив, но в своем тяжелом доспехе против жилистой, легкой долийки у него было немного шансов. Эльфийка отступила на полшага, не сводя с него взгляда, но не видя. Перед ее взором полыхал погребальный костер короля Кайлана и тех, кого они сумели собрать по частям по всему промерзшему до гранитного основания Остагару. В том числе, Серых Стражей и Дункана. Благие Творцы, Лайна успела подружиться с этим человеком за время их короткого путешествия от ее клана до злосчастной крепости.
Вперед выступил потемневший от гнева Алистер, но Лайна не дала себя оттеснить. Поначалу вместо Махариэль он хотел противостоять Логейну в поединке, но, заглянув в его безумные глаза, долийка решила, что так дело не пойдет, и отправилась сама, доходчиво напомнив бывшему храмовнику, что он сам, с самого начала, принял ее лидерство.
- Не давай гневу ослепить себя, - прошептала эльфийка, и будущий король послушался, но было видно, что он не согласен.
Это был один из последних случаев, когда Алистер безоговорочно, поперек своего мнения, подчинился Махариэль. Они оба это знали.
- Я ошибался, - повторил Мак-Тир. Он стоял на коленях, бессильно уронив руки, но глаз не опускал. В глубине его зрачков не было страха и отчаяния, было только ожидание. Сейчас, в эти минуты, человек и эльф решали его судьбу.
Ты ошибался? Лайна как никогда четко ощутила присутствие Стэна за спиной, покойного и надежно как скала. Он тоже ошибался. Неужели в мире так много дураков, которым можно указать на их ошибки, только настучав яблоком меча по голове. И ведь попадаются же ей такой особый сорт их, что убивать не хочется, но не врезать не можешь. Логейн просто души не чает в своей дочке. А она… Ну, что она. Анору сейчас ведут под белы рученьки в башню.
Все кончено.
«Что же мне с тобой делать?» - думала Махариэль, глядя на Мак-Тира.
- Я ошибался, - упрямо твердит тейрн. В его глазах так и не появилось страха, только усталость, в том числе, по причине кровопотери – никто ему лекаря не звал. Он был готов принят любую участь, принять с честью, - В тебе я вижу силу, которую видел в покойном короле Мерике.
- Всем нам смертным свойственно ошибаться, - неожиданно спокойно проговорила Махариэль, склонила голову на бок, из ее внезапно смягчившегося взгляда исчез боевой запал.
Вздох прокатился по залу Собрания Земель, когда эльфийка убрала оружие. Все ожидали иного. Толпа жаждала крови. Как всегда. Даже банна Альфстана перестала биться.
- За все преступления, что он совершил, его следует предать справедливому суду и казни! – выкрикнул кто-то из толпы.
Лайна нашла его глазами, и тот поспешил скрыться. Махариэль была почти уверена, что этот человек в начале собрания голосовал в пользу Логейна. Глубоко вздохнув, она пошла по кругу, освобождая пространство заляпанного кровью пола. В центре круга оказался тейрн, Лайна же двигалась по периметру, и никто не посмел заступить ей дорогу. Никто в этом зале не знал древнего обычая, еще практикуемого на всеобщем собрании долийских кланов, но инстинктивно, на уровне подкорки, почувствовали потребность следовать ему. Собирающийся взять важное слово, движется по кругу, слегка тесня остальных, ежели кто-то считает, что говорящий не в праве говорить, то заступает ему дорогу и сам, потом, кружит. Нужно пройти три круга, прежде чем открывать рот.
Один… Лайна теснила людей сильнее обычного, заглядывала в глаза снизу вверх, потому что была ниже ростом большинства, но те вздрагивали и опускают взор долу. Только несколько сумели удержать контакт глаза в глаза больше секунды. «Что же такого в моем взгляде?» - гадала долийка, проверяя его силу на новых и новых лицах.
Два… круг стал шире на шаг, но собравшиеся все так же податливо расступаются. С противоположной стороны еще кто-то пытается возражать, но стоит эльфийке пройти мимо - смолкает. Страшно. В зале повисает гробовое молчание. Слышно лишь шаги Махариэль, жужжание вялой осенней мухи, да, натужное дыхание Логейна. Он вот-вот завалится на бок, но держится на одном упрямстве.
Три… Люди перестают даже шуршать одеждой. Все. Теперь можно выдохнуть.
- По праву победителя в честном поединке, - начала Лайна, и ее голос, отразившись от сводчатого потолка, вернулся громом небесным, - его жизнь принадлежит мне. И только за мной остается право судить его…
- Постой! – Махариэль прервал выскочивший откуда-то чернявый орлейский Серый Страж, которого они в числе прочих нашли в подземельях особняка Хоу. Риордан, кажется, так его звать. – Не спеши. Он еще может пригодиться. Ферелденскому ордену Серых стражей нужны рекруты, а тейрн отличный воин. Используй Право Призыва.
- Я использую Право Призыва! – выдохнула долийка, повернувшись к толпе, обрадованная так неожиданно нашедшемуся выходу.
Толпа выдохнула.
На освободившее круглое поле выскочил Алистер:
- После всех наветов, которые он возвел на Серых Стражей, ты хочешь сделать его одним из нас?! Я возражаю!
Нашла коса на камень.
Но еще не вечер.
- Посмотри себе под ноги, Алистер, - попросила долийка уже обычным голосом.
Будущий король опустил глаза к полу, к своим перепачканным чужой кровью сабатонам.
- Это кровь, - сообщила ему Лайна, таким же тоном можно было мимоходом упомянуть, дескать, земляника в этом году уродилась. – Тебе не кажется, что здесь ее уже предостаточно?
Мужчина снова поднял взор.
- Мы явились сюда не для того, чтобы проливать кровь, - долийка двинулась навстречу бывшему храмовнику. – Не мстить. Мы явились, чтобы собрать сопротивление Мору.
Алистер не стал отшатываться от эльфийки, без усилий удержал ее взгляд. Значит, был достоин возразить, хоть и опаздал немного. Так что Лайна в итоге оказалась напротив него, гладя глаза в глаза. Насколько она его ниже? На голову? На полторы? Какая разница, сейчас они были равны.
- Будь милосерден, - проговорила долийка. – Он нам еще нужен на этой войне. Сейчас ты думаешь о мести, подумай о ферелденцах.
- Что тебе ферелденцы? – неожиданно фыркнул будущий король. – Ты долийка.
- А тебе? – возразила Махариэль, чувствуя, как тот ускользает, перестает быть союзником. Она знает, что так сейчас нельзя, неправильно. Нужно быть всем вместе.
- А мне… - мужчина подался веред, словно хотел боднуть ее. – Я не намерен терпеть предателей за спиной.
- Я прошу.
Не ожидал Алистер такого оборота, выпрямившись, он посмотрел на эльфийку уже без запала, удивившись тому, как она сменила тон.
- Ты просишь?
- Да. Он нам нужен, потому что он опытный воин, полководец, герой реки Дейн, живая легенда, – голос Лайны звучал все тише и надтреснутей, у нее тоже начал проходить первоначальный запал. Нужно было заканчивать представление. - Армии нужна живая легенда. Подумай об этом.
Бывший храмовник несколько секунд смотрел в глаза эльфийке. Они оба, нет, они втроем стремительно слабели. Риордан был здесь скорее наблюдателем и не прилагал больших усилий. Просто дал совет.
- Ну, же, - прошептала Лайна.
- Чего ты от меня хочешь? – снова перед ней оказался знакомый неуверенный молодой человек. По привычке он пытался спрятаться за чужое решение.
- Решение, - спокойно сказала Махариэль. – Мы не можем торчать здесь до ночи.
- Лайна…
- Ну, же. Я сейчас упаду.
- Упадешь?
- В обморок, – она немного скривилась, выражая презрение к обмороку, - Я устала.
- Я тоже, - неожиданно согласился с ней Алистер.
- Тогда давай, решай. А то я сейчас на тебя завалюсь.
- Тогда мне достанется от твоего кунари…
- Моего… - хмыкнула долийка. – Он свой собственный.
-Ладно, - будущий король выпрямился, втянул носом воздух. – Я согласен с твоими доводами, - помолчал, сообразил, что возможно казал последнее слишком тихо. – Я согласен!
В зале раздались одинокие хлопки. Аплодировал Риордан. За ним, подчинившись инстинкту, потянулись другие. Зал потонул в аплодисментах, словно на представлении на празднике Середины Лета. Даже захотелось поклониться по театральному – народу понравился спектакль.
Махариэль сидела в кресле с ногами, сжавшись в болезненный комок, обернув свое тело, кажущееся одновременно и бесформенной жижей, и комком нервов, шерстяным одеялом по самый нос, но, ни согреться, ни заснуть не удавалось. Ее знобило. Мало кто заметил, какой ценой далось ей то представление на Собрании Земель. Когда все закончилось она едва сумела собрать последние силы и достойно удалиться, даже преодолеть часть города до особняка эрла Эамона. А потом сил вообще не осталось, и она могла только сидеть вот так и ждать. Будто зверь, забившийся в нору, ждущий конца. Кажется, Винн говорила, что что-то подобное случается с магами, если они истратят все силы. У всех прочих силы кончаются точно так же, просто их не приходят под конец спасать добрые духи.
- Махариэль? – послышался голос Стэна.
Или приходят?
- Опять устала? – теперь он был совсем близко, навис над ней, склонившись, и Лайна забеспокоилась, что заняла его любимое кресло, но не смогла заставить себя двинуться.
Будто неживая сидела.
- Испугалась, - все-таки одно слово хриплым шепотом выдавить удалось.
- Плохо, - вздохнул кунари, поднял привычным жестом шерстяной сверток в эльфийкой внутри, сел в кресло и устроил ее на коленях как ребенка или куклу. – Если так пойдет дальше, мы не доберемся до Архидемона.
Так последнее время получалось слишком часто. Она будто не могла сама себя беречь, не желала, или ей действительно не хватало сил. Кипучая бурная энергия расходовалась слишком быстро, в маленьком худеньком теле ее просто не могло слишком много уместиться. И Стэн был готов поделиться своей. Кун не запрещал оказывать помощь другу. Ну, и пусть у друга длинные рыжие волосы. На них можно положить руку и перебирать медленно пряди, пропуская между пальцами, пока Махариэль дремлет, разморенная и согретая его теплом.
Дверь тихо скрипнула. В щелку просунулась взлохмаченная голова Огрена, пришедшего зачем-то в столь поздний час. Стэн приложил палец к губам, и гном кивнув исчез. Завтра это дитя Орзаммара не даст кунари прохода, в попытках вызнать подробности, но, ни за что, их не получит. Потому что кунари всегда отличались стойкостью, а самих подробностей нет, и не будет.
Нужно бы отнести эльфийку на кровать и оставить там уже на всю ночь, но Лайна так сладко посапывала, уткнувшись Стэну в рубашку, что жалко было нарушать ее сон. Можно было бы конечно сделать это очень осторожно, так чтобы она не проснулась.
Прейдя к выводу, что это лучшее из того, что можно было предпринять кунари начал действовать. Все прошло как нельзя лучше, бересаад умел быть бесшумным и предавать своим движениям ювелирную точность. Положив эльфийку в постель, он собрался было уходить, но замер завороженный чем-то. Может быть тем, какое выражение приняло лицо спящей Махариэль. Она казалась сейчас маленькой беззащитной девочкой, шрам и затейливые татуировки совсем не портили эффекта, наоборот придавали ей загадочного очарования. Губы слегка приоткрылись, по ним блуждала сонная полуулыбка, ресницы цвета темного меда веером лежали на щеках. Любуясь, Стэн не замечал, как все ниже склоняется к этим ресницам. Почему так? Ведь до встречи с Махариэль, всех женщин, не принадлежащих роду кунари, он считал попросту некрасивыми и вообще не достойными внимания. А здесь кунари не в силах отвести взгляд, и уже в который раз одергивает себя, пытаясь отвлечься. Этому не должно быть места. И дело ведь не в ресницах, и не в гриве рыжих волос. Тогда в чем? Одно дело забота. Когда кто-то становится своим, забота о нем дело вполне нормальное, но сейчас происходило что-то иное.
А ведь она, похоже, тоже считала его привлекательным. Или только надежным? В понятии привлекательности Стэн начал разбираться только когда попал на Тедас, у кунари этого не было, потому что не требовалось для служения Кун и продолжения рода. Так или иначе, он стал для нее кем-то важным. И снова напротив сердца заворочался, заурчал пушистый котенок. Или лисенок? Лайну звали Лисицей, и это прозвище ей шло невероятно. Странное, очень странное и неподходящее чувство, особенно для того, кто должен думать, прежде всего, о долге и о велении Кун.
А Кун, который всегда был его внутренним голосом, совестью и честью, говорил: «Не сметь! Прекратить! Неужели, ты, офицер Бересаада, собираешься провалить важнейшую из возложенных на тебя задач из-за какой-то личной привязанности? Личные привязанности это вообще не то о чем должен думать настоящий кунари. Кунари должен думать о Кун и действовать во имя Кун. А тут женщина…» Стэн слушал этот монолог, но не уходил, наоборот приближался, чтобы разглядеть. Вот он уже так близко, что до соприкосновения губ остались считанные сантиметры. Неосторожный вздох, и эльфийка открыла глаза. Оказалось, что она и не спала вовсе. Долийка караулила, ждала удобного момента, мастерски притворяясь. Нет, конечно, вначале ей действительно было плохо, но отогревшись на груди кунари, она придумала нехитрый план. Долийцы – лучшие мастера на Тедасе, как в гонной, так и в засадной охоте. Вот и Лайна подготовила лучшую засаду в своей жизни, выждала и начала действовать. Стэн попытался отшатнуться, но сильные тонкие руки обвили шею, а пальцы сомкнулись на воротнике рубахи. Кунари понял, что если так дальше будет выпрямляться, то эльфийка просто повиснет у него на шее, но не отпустит.
Руки Махариэль оказались обнажены. Одеяло поползло с плеч… дальше, по счастью, непотребство кончилось – на эльфийке была простая нижняя рубаха без рукавов. Но тонкая ткань не скрадывала очертаний ее тела, и этого вполне хватило, чтобы сердце Стэна споткнулось и притихло на секунду, а потом заколотилось с удвоенной силой. А Лайна улыбалась обворожительно, как улыбается женщина, почувствовавшая себя желанной, или улыбался бы хищник, настигший добычу, если бы звери умели улыбаться. Пушистая лисица-огневка выскочила, схватила и уже ни за что не расстанется с добычей.
- Что же ты? – прошептала она горячо. – Теперь я не сомневаюсь.
- Отпусти, - кунари, словно дикий тур на аркане, попытался вывернуться из захвата, но не преуспел, отчасти потому что не хотел применять силу, от части из-за эльфийских цепких пальчиков.
- Не отпущу, - уперлась Махариэль, она видела, что в глазах кунари начал появляться страх.
- Отпусти, - упрямо повторил Стэн. Он не хотел вредить эльфийке, но если так дальше пойдет…
- Не отпущу. Даже если это будет стоить мне жизни.
- Ты так просто хочешь разменять свою жизнь? А как же Мор? – он наклонился ближе к ней в обманном движении, а в следующее мгновение выскользнул из рубахи и из объятий Махариэль. – Я следую Кун, - он быстрым шагом направился прочь из комнаты. Впрочем, сейчас ему самому этот довод не показался достаточно убедительным, а такая откровенная выходка эльфийки – оскорблением.
Что-то изменилось, с тех пор как они повстречались. Нужно разобраться. Нужно уйти, спокойно сесть и разобраться в том, что с ним сейчас происходит. Еще никогда ни от кого он так не бежал, как от этой хрупкой на вид девушки. В спину врезалось что-то мягкое – Лайна метнула скомканную рубаху:
- Ну, и гарлок с тобой, кунари!
Кунари машинально поймал предмет гардероба и натянул на себя. Захлопнув за собой дверь, Стэн остановился в темном коридоре. Почему-то не получалось уйти прямо сейчас. Казалось, тогда исчезнет, сломается что-то важное, чего уже не исправишь никогда.
Сквозь плотную пелену тишины, окутавшей ночной замок, начали пробиваться странные звуки. Кунари прислушался. Из-за закрытой двери доносились тихие всхлипы. Не будь толстая дубовая дверь прикрыта неплотно, Стэн ни за что бы не услышал. Давешний котенок выпустил острые коготки и вонзил в сердце кунари, стало больно. Теперь уж уйти было совсем невозможно.
Он взялся за дверную ручку и замер, скрипя зубами, не в силах принять решение. А за дверью плакала Махариэль. Обещал же присматривать, беречь настолько насколько это возможно. Никто не просил – сам вызвался. Теперь же сам и ранил.
Глубоко вдохнув, словно в омут головой прыгать собрался, едва удержавшись, чтобы не зажмуриться, Стэн рванул дверь на себя, шагнул внутрь и замер, от того, что в дверной косяк рядом с ухом, с коротким стуком врезался небольшой кинжал, да, так и замер, подрагивая. Кунари скосил глаза на оружие, потом перевел взгляд на эльфийку. Та смотрела на него круглыми глазами. Обида заставила ее метнуть кинжал, но следом тут же пришло осознание, что если бы она немного промахнулась… Представившейся ей вид сползающего на пол окровавленного кунари поверг Лайну в ужас. Она не хотела!
- Прости, - выдохнула Лайна, прикрывая ладошкой рот.
Стэн только качнул головой из стороны в сторону и понял, что шаг за шагом ноги сами несут его к кровати, на которой сидела обмершая эльфийка.
От двери до ближайшего угла кровати было шагов восемь. Пока кунари преодолевал первые четыре, Махариэль сохраняла неподвижность, затем, разглядев что-то в его глазах, уронила руку на одеяло. В голове Стэна мелькнула мысль, что у нее вполне может быть еще кинжал, и эльфийка может им воспользоваться в любой момент. Но даже воткнись дурная железяка в самое сердце, это навряд ли остановило бы его. Уж лучше бы долийка убила его сразу там, у порога, потому что в глазах ее уже плескался неподдельный ужас.
«Что же ты читаешь на моем лице?» - мысли словно вспугнутые птицы носились в голове Стэна, а ноги делали шаг за шагом. - «Наверняка вспомнила, как я голыми руками разделал целое семейство фермеров…»
- Стэн? – наконец эльфийка голосом разрушила невыносимое напряжение. Еще немного и затрещал бы наэлектризованный воздух, заплясали по стенам голубые змейки разрядов.
Кунари остановился, упершись бедром об угловой столбик кровати, нащупал резное навершие и положил на него ладонь, словно, на яблоко меча. Это придало устойчивости и немного уверенности.
- Махариэль… - прохрипел он, - я…
- Что?
Слова застревали в горле и мешали дышать, голова пошла кругом. Все было неправильно, он сам был неправильным. Сейчас в эту самую минуту он впервые в жизни перечил воле Кун так явно, а эта самая воля оказалась вполне материальной и душила вполне ощутимо.
- Стэн! – теперь голос Махариэль стал тревожным. – Что с тобой?
- Я…
- Да, присядь уже… на кровать, – затараторила она, когда поняла, что ноги его почти не держат, - Давай. Если упадешь, я тебя уже не подниму. Да, что с тобой?
Нащупав край постели, Стэн сел, стараясь не отпускать спасительный столбик. В ушах шумело и стучало, в глазах потемнело, а сердце билось так, будто вот-вот выскочит из груди, плоти упадет на пол трепещущим комком и там, конечно же, замерзнет, потому что на каменных плитах несравнимо холоднее, чем в груди. Скорей бы. Тогда прекратится эта пытка. Но в голове раздается глухой мягкий щелчок и все встало на свои места, и на лбу осталось ощущение касания, как тогда в первый раз. Почему-то след от прикосновения казался прохладным, хотя ладошка у Лайны была явственно теплой.
- Это из-за кинжала, да? – маленькая эльфийка была готова снова расплакаться. – Прости.
- Нет, - через силу выдавил кунари.
- Из-за меня, - она совсем сникла. - Я знаю.
- Да.
Махариэль ткнулась лбом ему в плечо:
- Не уходи.
- Ты боишься.
- Да, очень, - теперь она обхватила руками его плечо. – И от этого делаю много глупостей. Я обманула тебя. Прости.
- Я тебя тоже, - сознание Стэна медленно приходило в норму, возвращалось и это странное ощущение пушистого комочка, но теперь не в груди, а на плече. – Как у вас говорится: «Мы квиты».
- Стэн.
- Да, кадан.
- Ты останешься со мной?
- Я поклялся, - кунари посмотрел на нее, и увидел лишь встрепанную рыжую макушку, да подрагивающие кончики острых ушей.
Котенок. Лисенок. Гордая дочь долийского народа, подмявшая под себя все Собрание Земель, оказывается, смертельно боялась, все то время, пока говорила свою речь, заставлявшую, казалось, колыхаться древние своды зала.
- И сейчас? – она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
И опять Стэн замер зачарованный, а потом начал к ней склоняться, навстречу странному и манящему свету, заигравшему в ее взоре. Лайна потянулась к нему в ответ, встретив его губы своими. На протяжении долгих месяцев в палатке эльфийка была близко, но не так – кожа к коже, губы к губам. Одежда стала казаться досадным неуместным препятствием и затрещала, торопливо стаскиваемая. Конечно, под тонкой рубашкой эльфийки не небнаружилось ничего, рубашка Стэна сдалась быстро, а вот пряжка на поясе оказалась возмутительно неподатливой. Пришлось отвлечься и уделить персонально ей несколько бесконечно долгих минут. Махариэль с улыбкой помогала, но и ее пальцы предательски скользили по темным латунным бокам застежки. Но, в конце концов, штаны полетели в сторону, заскользили под кресло сапоги. Теперь ничто не мешало.
Стэн подался вперед, заваливая Махариэль на спину, прижимая к сбитому одеялу. Она снова обвила руками его шею, но на этот раз сомкнула пальцы на пучке косичек. Так вернее, вдруг, кунари опять задумает слинять. Но тот уже не собирался бежать. У эльфийки было тело девочки-подростка: тонкие жилистые ноги и руки, маленькая упругая грудь со стоящими торчком темными сосками и россыпью золотистых веснушек, плоский мягкий животик и тонкая талия. Теперь кунари заботило только то, как бы не смять, не сломать хрупкую девушку. А она так и висела у него на шее, неотрывно горячо целуя. Стэн дотащил эльфийку до полушек, и пришлось лечь самому, чтобы уложить Лайну.
Прижавшись низом живота к ее животу, он замер. Она почувствовала его напрягшийся, взбунтовавшийся за долгое время воздержания ствол, и подалась к нему, стискивая бедрами темные мускулистые бока кунари: «Ну, же!»
А Стэн отстранился, разорвал поцелуй:
- Я могу оказаться слишком большим для тебя.
- Мы не можем это знать наверняка, пока не проверим, - промурлыкала Махариэль, хитро щурясь, – я посмотрю, - и скользнула куда-то под него, пихнула руками в грудь, заставляя завалиться на бок, а потом и на спину.
Ее пальчики не смогли сомкнуться, когда обхватили его член, но уверенно двинулись вверх и вниз. А подключившиеся чуть позже теплые губы заставили сурового бересаада сгрести простыни судорожно сведенными руками, дышать сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как снизу вверх по животу поднимается теплая волна, а спина покрывается испариной.
- Махариэль… кадан… - Стэн наконец не вытерпел, извернулся так, что изумленная эльфийка снова оказалась под ним, - Махариэль… - суровые грубые черты его лица смягчились, разгладились, он почти улыбался.
Лайна улыбалась в ответ, обнимала, успокаивала, когда кунари нащупывал грубыми пальцами путь вовнутрь, хотя, казалось бы, он должен ее успокаивать, все-таки скрипнула зубами, когда он начал погружаться, уперся - слишком узко: "Не получится". Но Махариэль прижалась, двинулась навстречу:"Получится." И Стэн понял, что начал скользить внутрь сначала медленно и мягко, будто крадучись, останавливаясь, чтобы хрупкая эльфийка привыкла к его размерам,а потом, сильными толчками, так что она легкая поехала по смятой постели – приходилось периодически подтягивать эльфийку под себя или ползти следом за ней. Только один раз кунари все-таки прервался, чтобы посмотреть - не ранил ли. Не обнаружив крови, испытал ни с чем несравнимое облегчение – не ранил, поцеловал ее во влажный бутончик, что вызвало у нее веселый смешок.
Кожа Стэна в скудном свете единственной масляно лампы в комнате, лоснилась от пота, желваки мощных мускулов ритмично перекатывались в такт движению, дыхание сделалось неровным. Впервые за их знакомство, у кунари сбилось дыхание. Даже после самых длительных переходов, после самых тяжелых битв он не дышал так рвано и тяжело. Махариэль уже даже не стонала, как поначалу, а только хрипло вскрикивала, каждый раз, когда он вонзался в нее полностью, выгибала спину, пыталась оцарапать острыми коготками его бока, словно кошка. Под конец, когда ощущения достигли невыносимой силы, она непроизвольно ударила его коленями по ребрам, как будто пришпорила, закричала так, как кричат дикие кошки в ночных тропических лесах. Стэн подхватил ее бедра и задвигался с удвоенной силой, ловя ее пик. Через минуту взорвался и он, обмяк, подставляя под поцелуи взмокшую шею, чувствуя, как пульсируют влажные тугие стеночки ее лона, как тяжело она дышит, вдавленная в пышные перины.
- Стэн, - глухо подала голос она через некоторое время. – Не спи, пожалуйста, на мне. Ты тяжелый.
С трудом заставив свое тело двигаться, кунари откатился на бок. Лайна выбралась из уютной ямки, образовавшейся вокруг нее и натянула на обоих, скомкавшееся где-то в ногах одеяло, уткнулась носом ему в грудь, устраиваясь поудобней. Стэн только сумел поднять руку, чтобы обнять ее, зарыться лицом в растрепанные волосы девушки, вдохнуть аромат. Рыжая грива Махариэль пахла прелой листвой и сырой лесной землей. Это успокаивало, навевало какие-то очень старые смутные воспоминания, уносило куда-то… Сон накатил мягкой тяжелой волной и захлестнул сразу, не оставив даже шанса ответить. Да и не нужно было говорить, все и так было просто, ясно и правильно.
@темы: Сказки, кунари, Dragon Age
-
-
16.08.2011 в 20:18блять, я не сразу поняла
а вообще чувственно, хотя странно - он же все таки большой, не могло все так гладко пройти
-
-
16.08.2011 в 20:29-
-
16.08.2011 в 21:19-
-
16.08.2011 в 21:29-
-
17.08.2011 в 15:24-
-
21.08.2011 в 11:51www.diary.ru/~ternovnick/p165765706.htm#more1