Я отвергаю вашу реальность и заменяю её своей. Демон хрени.
Название: Псы и волки.
Автор: Тернуша
Бета: нада!
Категория: Dragon Age
Рейтинг: R
Жанр: джен, гет.
Размер: 1788 слов.
Персонажи и пейринги: фем!Хоук, Андерс,тот самый Тал-Васгот тот самый Тал-Васгот, который стоял на дороге и предупреждал и том, что дальше будут Тал-Васготы, еще его некоторые называют Мараазом, ога...
Предупреждения:
Аннотация: С самого начала ломала голову во что может вляпаться самонадеяное и совершенно не приспособленное к жизни в такой бардаке как Киркволл существо. Ну, и искала повод присочинить себе ручного коссита, конечно. Естественно от первоначальной идеи я отошла, и, похоже, здесь уже назревает какая-то самостоятельная от всего канона история
Предуперждения: АУ.
Статус: в работе.
Публикация: только с моего разрешения.
1.1.
-Что это? – Мариан поняла, что перед ней уже, когда проговаривала второе слово.
Соображала она сегодня медленнее, чем следовало бы, иначе и вопроса задавать не стала. А все от того, что не было нужды сверх меры напрягать разум и мышцы уже неделю. Сама не ожидала, что так расслабится. Даже испугалась немного, что постепенно начала превращаться в заурядную размазню.
Неожиданный отпуск она получила, неудачно подставившись в, казалось бы, пустяковой драке. Результатом стали распоротые бок и спина. Конечно, друзья вытащили, Андерс заштопал и потратил немало сил на укрепляющие заклинания, но все равно пришлось на некоторое время оставить свое экстремальное ремесло. С удивлением Мариан обнаружила что от того, что она не надевала доспехов, не гоняла по катакомбам всякую нечисть и криминальный элемент, мир рушиться не начал. Пока меняли повязки, мазали пахучими снадобьями, все время следили чтобы она не двигалась слишком усердно, Хоук могла вставать когда заблагорассудится, носить платья, просиживать дни в кабинете разбирая чудом уцелевшую библиотеку или сидеть с понравившейся книжкой перед камином прямо на ковре. Последнее, правда, она могла делать, пока не видит Орана, которая всерьез взялась охранять здоровье хозяйки. Не иначе как с подачи целителя, подозревала болящая хозяйка. Появилось еще множество приятных мелочей, которые Хоук не замечала, например, вкус утреннего чая или то как незаметно постепенно приходит мягкая южная осень. В пылу непрерывных походов, разборок, погонь, смена времен года замечалась походя, урывками. Вот было лето, а вот уже поздняя осень, а в следующий раз уже и зима... И на сколько Киркволльская осень отличается от Лотерингской. На юге Ферелдена уже облетали последние листочки, а здесь лишь спал дневной зной. Старый платан во внутреннем дворике только начал отливать желто-бурым. Первые пожухлые листочки проглядывали в кроне почтенного дерева, словно первая седина. А стриженые мирты в кадках, расставленных там же вдоль стен, и не думали менять окраску. Они вообще никогда не облетали, что казалось Мариан чудным. На ее родине все уважающие себя лиственные деревья облетали, когда приходило время, а здесь – нет. Климат позволял. Когда была подходящая погода Хоук сидела во дворике, или бродила не спеша, слушая шепот ветра в листве. Ей нравилась тихая уединенность, казавшаяся экзотикой при ее-то образе жизни. В длинном платье, которых она никогда не носила раньше, с распущенными волосами, с книгой под мышкой, она сама себе казалась загадочной сказочной принцессой, особняк – сказочным замком. А за стеной лежал захватывающий, огромный еще неизведанный мир, обещающий невероятные и захватывающие приключения. Так она мечтала еще, будучи девчонкой, сидя за оградой дома (за чисткой картошки, к примеру). Мечтала она об одном, а получила другое. Казалось бы вот тебе и путешествие, и приключение, и бой не на жизнь, а на смерть. Ан, нет! На вкус такая жизнь оказалась совсем иной.
То есть Мариан просто жила, позволяя себе маленькие глупости и слабости, зная, что все это скоро закончится. Закончится не от великой нужды, а просто от хронической неугомонности самой Хоук.
Когда она была еще немного плоха, Андерс приходил сам проведать ее. Но по мере выздоровления Мариан, он начал являться все реже, зарываясь в дела в своей лечебнице. Кончилось все тем, что она, устав в очередной раз ждать его, сама отправилась навестить мага, в качестве защиты прихватив мабари. Огромный, украшенный багровым каддисом, кобель по кличке Мальчик. Он единственный из всех собак, что были втиснуты в переполненный беженцами корабль, выжил к концу плавания. Остальные – кто сам сдох, кого зарезали и выбросили за борт, потому что кормить было не чем, а то и сожрали… Ну, не бежать же к Фенрису, к примеру, хоть и они «соседи».
Мариан явилась в лечебницу аккуратненько в самый ажиотаж, протиснулась внутрь, увидев целителя, приветливо помахала. Но от указал ей на отгороженный ветхой занавеской угол. За занавеской была маленькая комнатушка, которую Андерс отвел себе для жизни. Тесный письменный стол, он же подобие лаборатории, кривоногий стул, который невозможно поставить так, чтобы он не качался, обшарпанный сундук и складная походная койка составляли нехитрую обстановку коморки. Мариан присела на койку дисциплинировано ждать своей очереди. Мальчик же в мгновение ока забурился под койку, словно его здесь и не было. Только изредка оттуда доносились тихие вздохи – мабари было скучно. Когда Хоук уже начала жалеть, что не взяла с собой ничего почитать, бурая ткань служившая дверью заколыхалась, немного раздвинулась, пропуская внутрь усталого мага.
- Как ты тут? – спросил он, машинально убирая со вспотевшего лба прилипшие прядки.
- Чудовищно, - Мариан состроила скучающую мину, даже подбородок подперла кулаком.
- Да, не пристала аристократкам такая обстановка, - не смотря на усталость, маг сумел улыбнуться.
- Ты же знаешь, что я выросла на окраине маленького городка, - Хоук улыбнулась в ответ, ей нравилась улыбка Андерса, он как будто начинал светиться изнутри. Жаль что улыбался он редко. – Были случаи, когда приходилось ночевать на псарне вместе с мабари. Туда не решались заходить храмовники, и мы там прятались с сестрой. Так что отсутствием комфорта ты меня не удивишь.
Они оба перестали улыбаться на минуту, погрузившись в свои думы. Ни кому из них не нравились храмовники.
- Так ты будешь смотреть швы? – встрепенулась Мариан, спустя некоторое время, и приготовилась уже распускать шнурки на дублете. При всей ее любви к платьям, идти в город в чем-то, что могло сковать движения, Хоук не решилась. Благо мода позволяла такие вольности.
- Чуть позже, - Андерс как-то неловко торопливо махнул рукой, - Сначала я тебе кое-что покажу… кое-кого, - маг запнулся и, едва дождавшись пока Мариан поднимется, выскользнул прочь.
- Что это? – не уверенно спросила Хоук, понимая, что ответа ей не требуется. Она уже знала кто перед ней.
- Вот, - маг рассеяно развел руками, как бы очерчивая контуры огромного кома бурой материи, в которой с трудом угадывалось одеяло. Только голова виднелась над грубыми складками. Безвольно откинутая рогатая голова.
Внезапно Мариан почувствовала острую потребность прислониться к прохладной стене. Она слышала, что косситы никогда не болеют, обладают небольшим иммунитетом к магии и невероятной силой и выносливостью. Тогда что нужно было сделать, чтобы довести до такого состояния этого? Можно было подумать, что он давно умер, потому что такой иссохшей и выцветшей, словно пергамент, кожи, такие заострившиеся черты лица не могли принадлежать живому. О том, что он еще борется, говорил только выступавший на выгнутой шее кадык, который время от времени начинал медленно подниматься и судорожно опадал, когда косситу удавалось сглотнуть.
Каждый день в Киркволле население, которого уже на четверть состояла из нищих беженцев, живущих прямо на улице, умирали десятки от голода и болезней. Мариан Хоук сама была в самом начале в таком положении и очень хорошо представляла каково это, так же она осознавала, что ей очень повезло так устроиться, хоть и пришлось зубами и когтями вырывать особняк, состояние и статус. За время пребывания в этом чудовищном городе она убедила себя, что ей все равно, когда ее за отвороты сапог хватали худые бледные руки, когда краем глаза отмечались скорчившиеся в углах тощие фигуры, когда скаждое утро стража сбрасывала в вырытые на окраинах города ямы продолговатое, завернутое в старые мешки. Иначе было никак, всех все равно не спасти, а самой жить как-то надо.
А сейчас нахлынуло так, как бывало в самом начале. Так что сердце болезненно ухнуло, обжигая изнутри темным нездоровым огнем. Мариан наклонилась и кончиками пальцев дотронулась до высокого лба коссита, оказавшегося до того неожиданно горячим, что она отдернула руку.
- Что с ним? – голос Хоук оказался неожиданно спокойным, лишь чуть усталым. Многолетняя привычка отодвигать всякую рефлексию на задний план, когда она совсем не нужна, дала о себе знать. Сердце забилось ровнее, а в голове стало кристально ясно и чисто, как в небе морозмым утром.
- Истощение, лихорадка, - пожал плечами маг, выпрямляясь. Он тоже подался вперед вслед за Мариан. - Сюда его притащили какие-то сердобольные ребята. По виду слуги из богатого дома. Из чего я и сделал выводы, но вопросов не задавал.
Лицо мага приобрело устало сосредоточенное выражение, такое лицо у него бывало, когда он смотрел на безнадежных больных. Но только когда считал, что его никто ни видит. В остальных случаях он всячески бодрился и бодрил пациентов. Перед Хоук же выпендриваться смысла не было – все равно раскусит. Взгляд холодных светло-карих, почти желтых как у птицы глаз, казалось заглядывал в самые потаенные уголки души и видел все насквозь. Что было не далеко от истины, за годы проведенные в Киркволле Мариан научилась различать врунов и негодяев, жуликов и просто дураков. Научилась практически читать намерения по мельчайшим признакам, почти интуитивно. Чем и была часто жива.
- Ну, и не к чему. Не зачем тебе обращать на себя лишнее внимание, - Мариан кивнула и отстала, наконец, от подозрительно липкой стены, - Интересно кто так развлекается… Аристократия аристократией, но это как-то через чур.
- Я не о себе заботился, а о пациентах, - вздохнул Андерс.
Хоук только головой покачала. Когда же маг начнет заботиться и о себе? Вон, осунулся совсем, под глазами залегли застарелые тени, а на щеках топорщилась трехдневная щетина.
- Ему нужно только тепло, покой и хорошая еда, - целитель продолжал прежним бесцветным голосом. – Здесь ничего этого нет. Поэтому я и показал его тебе…
- Хочешь чтобы я забрала его к себе? – сложив руки на груди Мариан мягко прищурилась. – На прошлой неделе ты просил приютить котят. Тогда я сумела отвертеться, сказав, что у меня уже есть собака. А сегодня, подумать только – коссит. Какой прогресс! И мне, похоже, не отбиться.
- Ну, я не знаю, - маг замялся, - Я не могу тебя упрашивать…
- Можешь, Андерс, можешь. И уже упрашиваешь. А я уже почти сдамся, - Хоук улыбалась уголками губ. Потом взгляд ее упал на полулежащего в углу мужчину и стал колюче внимательным. – Слушай, - в голосе женщины прозвучал приглушенный металл, - я его знаю…
Целитель встрепенулся и глянул повнимательней на своего пациента, потом обратил вопросительный взгляд на Мариан. Вздохнув, та нервно махнула рукой, мол, подожди, потом расскажу, и скорым шагом двинулась к коморке мага. Тот отправился следом крайне озадаченный.
Все то время пока Андерс осматривал подзажившие рубцы на спине и боку Хоук, та была молчалива и смотрела как будто в себя, вспоминая что-то свое, думая о чем-то. Магу беседа бы не помешала, но он не проронил ни слова.
Только уже на пороге Мариан обернулась:
- Помнишь, в самом начале, когда мы в первый раз пошли на Рваный Берег… - Она замолчала, собирась с мыслями, - Он стоял на скале и предупреждал проходящие мимо караваны.
- Тот Тал-Васгот…
- Похоже, он… Я не забываю лиц.
- Совсем не забываешь?
- Я всех помню.
- Ты… убила столько человек… - маг замолчал, поймав предупреждающий взгляд Хоук, но через несколько секунд продолжил, упрямо склонив голову, - Их тоже помнишь?
- Их тоже, - женщина неожиданно ясно улыбнулась, но от этой улыбки у Андерса по спине пробежал холодок. – Иногда они приходят ко мне во сне.
А этого несчастного я возьму к себе. Если не выживет, то хоть умрет в комфорте. Только при одном условии. Нужно сделать так, чтобы никто не видел что его доставят ко мне.
Коротко тявкнув, мабари скользнул следом, едва не сбив мага. Тот грязно и витиевато выругался, обернувшись, поймал на себе несколько взглядов округлившихся глаз, шлепнул себя по лбу ладонью и через несколько секунд уже был весь в привычных делах.
2.2.
- Орана! – гулкий огромный холл породил эхо и усилил возглас троекратно. В этом зале было такое устройство стен и потолка, что шептать в нем было невозможно – слышно все хоть в противоположном конце, хоть на балкончике, который по сути уже являлся вторым этажом. А уж орать было смерти подобно, казалось, вздрагивает весь особняк, а с потолка сыплется прошлогодняя паутина. Мариан все время об этом забывала, потому как была существом крупным, шумным и, зачастую, страдающим избытком чувств.
К тому же, кричать нужды не было, эльфийка была уже тут. Хоук так и не удалось ее отучить бросать работу, чтобы всякий раз, когда хозяйка возвращается домой, бежать ее встречать. Ну, хоть держаться Орана стала спокойней, почти как свободная. Но в этот раз все немного подпортила акустика холла, заставив худенькие плечи эльфийки предательски дрогнуть.
- Орана, - повторила Хоук уже тише, пропуская мимо себя Мальчика, спешившего на инспекцию своей миски. Он справедливо считал, что если пришли домой, то его служба закончилась и можно побыть просто собакой. – У нас будет гость… Очень крупный гость… - Добавила она подумав.
- Готовить праздничный ужин?
- Да, нет. – Мариан махнула рукой, - Готовь большую ванну ту, что в подвале и чистые простыни. Гость будет очень грязный. К вечеру! – последнюю фразу пришлось выкрикнуть потому что услужлива эльфийка уже побежала выполнять указания. – А пока мы посмотрим где можно его устроить.
Гость прибыл за полночь в рыночной деревянной двуколке, в какой возят рыбу и бочки от пристани на базар, толкаемой сразу тремя эльфами. Позади вышагивал Андерс, который просто не мог не прийти.
Вносили Тал-Васгота всем миром, то есть силами трех эльфов-грузчиков, мага, двух гномов и вездесущей Ораны. Не боявшаяся тяжелой работы Мариан тоже сунулась было помогать, но была оттеснена целителем, дескать, рано ей еще подвергаться физическим нагрузкам. Так что Хоук только командовала и небольшой долей злорадства наблюдала как пыхтит и надрывается Андерс из Андерфелса маг, целитель и Серый Страж. Впрочем, эльфы подсобляли просто отлично, так что накладок не случилось. За что и были позже щедро вознагражены. Плата естественно включала надбавку за молчание. Правда, последнее было не обязательно. Когда работяги поняли что и, главное, к кому везут, то сами зареклись болтать.
Кроме пыльной тряпки на Тал-Васготе ничего не было, из-под нее пахнуло кислым и спертым, как пахнет от тяжелобольного. Мариан с непривычки прикрыла нос рукавом.
Удивительно, но погрузить коссита в ванну оказалось не так сложно. Хоук даже подумалось, что одеяло могло составлять добрую половину веса ее нового приобретения. Он хоть и не представлял из себя обтянутый кожей скелет, но с его широкой костью зрелище было чудовищное. Усугубляли впечатление еще многочисленные язвочки, царапины и кровоподтеки, покрывавшие практически всю поверхность тела. Словно, он побывал на каторге или его пыталось лизать как леденец стадо драконов. Втроем они долго отмачивали и оттирали эту заскорузлую корку пока запах травяных отваров растворенных в воде не сменил вонь больно тела. Сам же пациент так и не пришел в себя, даже когда Мариан начала мыть ему голову. Только сморщился на мгновение, когда вода потекла со лба на лицо. Удивительно, но волосы у него почти не испортились, не смотря на ужасающее состояние всего организма. Длинную белую гриву удалось легко отмыть и даже расчесать.
Уложили Тал-Васгота тут же, благо купальня была достаточно теплой и просторной. Печь, служившая для нагрева воды, отлично прогревала небольшое сводчатое помещение. Тем более, тащить гостя еще куда-то сил не было ни у кого. Его просто завернули во множество простыней и одеял и положили на низкий широкий полок, где полагалось отдыхать благородным господам после горячей ванны. Теперь здесь отдыхал коссит, который при их первой и единственной встрече назвал себя Марааз – «никто» на языке кунари.
Вскоре он задышал спокойней и глубже, а на бледных щеках даже заиграло подобие румянца. Может было не все так плохо, как казалось на первый взгляд?
Еще через двадцать минут непрерывной возни, когда были переделаны еще тысяча мелочей, Мариан распрямила ощутимо хрустнувшую спину. Заживающие раны ныли.
- На сегодня все, - объявила она, вытирая руки, - Орана, ванну мыть будешь завтра. Ты едва на ногах стоишь. Дохлые слуги мне не нужны.
Потом они втроем сидели на кухне, пили чай, пытались о чем-то беседовать, строить гипотезы о том, что могло произойти с Тал-Васготом. Но все были настолько уставшие, что ничего из этого не вышло…
3.3.
Коссит открыл глаза на третий день, как раз когда Мариан возилась с ним. Первые несколько секунд он просто заполошно моргал, пытаясь сообразить, где он оказался. В первое мгновение Хоук не обратила на это внимания, за что чуть не поплатилась. Конечно, он решил, что кругом враги, особенно тот силуэт, который маячил совсем рядом. Сколь бы ни был плох Тал-Васгот. Но стоило его взгляду сфокусироваться, как здоровенные лапищи, украшенные черными когтями, с удивительной для такого больного существа скоростью устремилась к шее Мариан.
Та едва увернулась от скрюченных когтистых пальцев. Насколько сильными могут быть полуживые косситы, Хоук помнила по случаю в ее родном Лотеринге, когда один такой голыми руками разделал семью из восьми человек. Тогда об этом гудел весь городок, а чем закончилась история, она не знала – их семья убралась чуть раньше. Посему она поспешила убраться на безопасное расстояние, моментально оказавшись на ногах. Вызвавшаяся помочь Орана вжалась в стену за спиной Мариан, прикрываясь стопкой чистых простыней как щитом. Коссит подняться не смог, но упорно пытался. Он действовал с безнадежным упорством раненого, загнанного в угол животного, с обидой яростью и страхом. Дальше все происходило как в страшном сне. Долговязая фигура начала медленно выпрямляться, неуверенно утвердившись на ногах. Орана сдавленно пискнула, но выскользнуть в приоткрытую дверь не попыталась. Верно, не сообразила, завороженная пугающей картиной. Мариан попыталась ее оттеснить ближе к двери, но та вжалась в угол. Сделав один невыносимо медленный шаг, Тал-Васгот начал так же медленно заваливаться вперед. Ринувшись к нему, Хоук едва успела подхватить уже на пол пути к каменному полу, но тут же косситовы когти впились ей в спину, а зубы – в плечо. Мариан сдавленно рыкнула, чувствуя как он наваливается всем весом, постаралась встать покрепче, чтобы тоже не грохнуться. Ей это едва удалось.
- За целителем! Быстро! – Хоук надсадно рявкнула на Орану.
Эльфийка удивительно быстро очнулась и вылетела прочь. Видно, подействовал повелительный тон.
Когда стало ясно, что коссит больше не собирается больше ничего предпринимать, Хоук с натугой сделала пару шагов до постели и уже тогда упала вместе с Тал-Васготом. Он так и не расцепил болезненных объятий. Мариан оставалось только ждать, и, к удивлению своему, на сколько позволяли руки, гладить остистую спину. От каждого прикосновения коссит вздрагивал как побитая собака. Хоук понимала всю глупость и опасность ситуации. Вот отдохнет он немного и… Ей впервые пришло в голову, что разум Тал-Васгота может быть поврежден из-за пережитого и он уже никогда не сможет придти в норму.
- Я помню тебя другим, - прошептала она, стараясь чтобы голос не дрожал и надеясь, что ее слова долетят до его затуманенного сознания. – Что же с тобой произошло?
Минуты тянулись одна за другой. Хоук уже казалось что они лежат так уже вечность. Она старалась не двигаться, размышляла что будет делать, если разум к нему не вернутся. Но постепенно пальцы Тал-Васгота начали разжиматься. Когда Мариан наконец удалось овыбраться из его объятий и сесть, она увидела, что он не впал в забытье, но смотрел в пустоту, не видя ничего перед собой. В таком виде она и оставила его, уходя, не закрыла дверь купальни на ключ. Хотя очень хотела.
Уже по дороге наверх ее настигла тупая тягучая, как коровья жвачка, боль. Машинально она мазнула по больному боку, пальцы окрасились багровым. По легкой ткани платья поплыли темные пятна.
А наверху, ее проваливающуюся в тяжелый туман, подхватили, понесли, кажется, наверх. Еще были сполохи света сквозь плохо сомкнутые веки и невнятные разговора, уловимые на самом краю сознания. Позже она не могла понять, снилось ей все это или было наяву. Потому что проснулась Мариан в своей кровати с плотно перетянутыми ребрами и терпким густым запахом лечебных мазей.
В комнате было темно, то ли из-за задернутых плотных штор, то ли из-за того, что за окном наступал вечер. Тихонько потрескивали дрова в камине, отблески от огня плясали на стенах и в складках тяжелого, облицованного сверху бархатом, одеяла. Хоук не стала поворачивать голову, она и так знала, что к огню было придвинуто кресло, в котором обычно лежала лютня. Инструмент был добротный и старинный, с лакированным узорчатым корпусом и вытертыми чужими пальцами колками. Это была едва ли не первая вещь, которую Хоук купила сразу после переезда в особняк Амеллов. Для нее это было важно – мама хотела, чтобы дети выросли воспитанными в традициях аристократии, в той степени в какой это было возможно на окраине маленького городка, где куры спокойно бродили не только по соседским дворам, но и заходили в дома. Мать учила их, троих сорванцов с исцарапанными коленками и репьями в волосах(впрочем, сорванцами можно было назвать Мариан и Карвера, Бетани была похожа на маленькую принцессу и ее брали с собой только чтобы не оставлять одну). Они учились держать прямо спину, правильно ходить, говорить, красиво писать, читать, даже танцевать и… играть на музыкальных инструментах. Впрочем, из инструментов у них была как раз лютня, старая, немного щербатая и немного другого вида. Ее голос казался надтреснутым у грубоватым, словно у пожилого человека. Они играли по очереди, сидя вечерами у огня и музыка сплеталась и шумом и потрескиванием очага. Теперь сквозь звуки пламени в камине, будто проступали те неловкие первые аккорды. Ту лютню пришлось бросить в Редклифе. Новая же звучала звонче и яснее. Хоук раз за разом давала себе слово начать на ней играть, но как-то все не доходили руки. А теперь уже и не хотелось – больше не было мамы, которая учила играть, и Карвера, с которым можно было обдирать чужие яблоки. Бетани затерялась где-то далеко, став Серым Стражем, и написала едва ли пару раз.
Сглотнув внезапно возникший в горле комок, Хоук все-таки повернула голову. Кресло стояло там, где обычно, но повернутое спиной к огню и в нем сидел Андерс, точнее полулежал, откинувшись на спинку и свесив голову на грудь, тихо посапывая и чему-то слегка улыбаясь. Осторожно, чтобы не потревожить повязку, Мариан сползла с кровати, отметив, что ее кто-то одел в целомудренную рубаху до пят. Сама бы Хоук ни за что не оделась в такое – рубаха напоминала ей саван. Прихватив одну из многочисленных подушек, она неслышно подошла к креслу и устроила ее под головой спящего мага. Тот не проснулся, лишь сонно заворочался, нащупал подушку и подтянул под щеку. Видно, умаялся за день в своей лечебнице, и потом с ней, с Мариан. Хоук немного постояла, наблюдая дело рук своих, и вернулась в постель.
Потрескивал камин, отблески пламени плясали среди потолочных балок. В голове вертелись незначительные мысли, мелкие и пестрые как мальки на залитом солнцем мелководье. Почему-то всплыл отрывок простенькой пьесы для лютни. «Нужно попробовать сыграть», - подумала Мариан и уснула.
Автор: Тернуша
Бета: нада!
Категория: Dragon Age
Рейтинг: R
Жанр: джен, гет.
Размер: 1788 слов.
Персонажи и пейринги: фем!Хоук, Андерс,тот самый Тал-Васгот тот самый Тал-Васгот, который стоял на дороге и предупреждал и том, что дальше будут Тал-Васготы, еще его некоторые называют Мараазом, ога...
Предупреждения:
Аннотация: С самого начала ломала голову во что может вляпаться самонадеяное и совершенно не приспособленное к жизни в такой бардаке как Киркволл существо. Ну, и искала повод присочинить себе ручного коссита, конечно. Естественно от первоначальной идеи я отошла, и, похоже, здесь уже назревает какая-то самостоятельная от всего канона история
Предуперждения: АУ.
Статус: в работе.
Публикация: только с моего разрешения.
1.1.
-Что это? – Мариан поняла, что перед ней уже, когда проговаривала второе слово.
Соображала она сегодня медленнее, чем следовало бы, иначе и вопроса задавать не стала. А все от того, что не было нужды сверх меры напрягать разум и мышцы уже неделю. Сама не ожидала, что так расслабится. Даже испугалась немного, что постепенно начала превращаться в заурядную размазню.
Неожиданный отпуск она получила, неудачно подставившись в, казалось бы, пустяковой драке. Результатом стали распоротые бок и спина. Конечно, друзья вытащили, Андерс заштопал и потратил немало сил на укрепляющие заклинания, но все равно пришлось на некоторое время оставить свое экстремальное ремесло. С удивлением Мариан обнаружила что от того, что она не надевала доспехов, не гоняла по катакомбам всякую нечисть и криминальный элемент, мир рушиться не начал. Пока меняли повязки, мазали пахучими снадобьями, все время следили чтобы она не двигалась слишком усердно, Хоук могла вставать когда заблагорассудится, носить платья, просиживать дни в кабинете разбирая чудом уцелевшую библиотеку или сидеть с понравившейся книжкой перед камином прямо на ковре. Последнее, правда, она могла делать, пока не видит Орана, которая всерьез взялась охранять здоровье хозяйки. Не иначе как с подачи целителя, подозревала болящая хозяйка. Появилось еще множество приятных мелочей, которые Хоук не замечала, например, вкус утреннего чая или то как незаметно постепенно приходит мягкая южная осень. В пылу непрерывных походов, разборок, погонь, смена времен года замечалась походя, урывками. Вот было лето, а вот уже поздняя осень, а в следующий раз уже и зима... И на сколько Киркволльская осень отличается от Лотерингской. На юге Ферелдена уже облетали последние листочки, а здесь лишь спал дневной зной. Старый платан во внутреннем дворике только начал отливать желто-бурым. Первые пожухлые листочки проглядывали в кроне почтенного дерева, словно первая седина. А стриженые мирты в кадках, расставленных там же вдоль стен, и не думали менять окраску. Они вообще никогда не облетали, что казалось Мариан чудным. На ее родине все уважающие себя лиственные деревья облетали, когда приходило время, а здесь – нет. Климат позволял. Когда была подходящая погода Хоук сидела во дворике, или бродила не спеша, слушая шепот ветра в листве. Ей нравилась тихая уединенность, казавшаяся экзотикой при ее-то образе жизни. В длинном платье, которых она никогда не носила раньше, с распущенными волосами, с книгой под мышкой, она сама себе казалась загадочной сказочной принцессой, особняк – сказочным замком. А за стеной лежал захватывающий, огромный еще неизведанный мир, обещающий невероятные и захватывающие приключения. Так она мечтала еще, будучи девчонкой, сидя за оградой дома (за чисткой картошки, к примеру). Мечтала она об одном, а получила другое. Казалось бы вот тебе и путешествие, и приключение, и бой не на жизнь, а на смерть. Ан, нет! На вкус такая жизнь оказалась совсем иной.
То есть Мариан просто жила, позволяя себе маленькие глупости и слабости, зная, что все это скоро закончится. Закончится не от великой нужды, а просто от хронической неугомонности самой Хоук.
Когда она была еще немного плоха, Андерс приходил сам проведать ее. Но по мере выздоровления Мариан, он начал являться все реже, зарываясь в дела в своей лечебнице. Кончилось все тем, что она, устав в очередной раз ждать его, сама отправилась навестить мага, в качестве защиты прихватив мабари. Огромный, украшенный багровым каддисом, кобель по кличке Мальчик. Он единственный из всех собак, что были втиснуты в переполненный беженцами корабль, выжил к концу плавания. Остальные – кто сам сдох, кого зарезали и выбросили за борт, потому что кормить было не чем, а то и сожрали… Ну, не бежать же к Фенрису, к примеру, хоть и они «соседи».
Мариан явилась в лечебницу аккуратненько в самый ажиотаж, протиснулась внутрь, увидев целителя, приветливо помахала. Но от указал ей на отгороженный ветхой занавеской угол. За занавеской была маленькая комнатушка, которую Андерс отвел себе для жизни. Тесный письменный стол, он же подобие лаборатории, кривоногий стул, который невозможно поставить так, чтобы он не качался, обшарпанный сундук и складная походная койка составляли нехитрую обстановку коморки. Мариан присела на койку дисциплинировано ждать своей очереди. Мальчик же в мгновение ока забурился под койку, словно его здесь и не было. Только изредка оттуда доносились тихие вздохи – мабари было скучно. Когда Хоук уже начала жалеть, что не взяла с собой ничего почитать, бурая ткань служившая дверью заколыхалась, немного раздвинулась, пропуская внутрь усталого мага.
- Как ты тут? – спросил он, машинально убирая со вспотевшего лба прилипшие прядки.
- Чудовищно, - Мариан состроила скучающую мину, даже подбородок подперла кулаком.
- Да, не пристала аристократкам такая обстановка, - не смотря на усталость, маг сумел улыбнуться.
- Ты же знаешь, что я выросла на окраине маленького городка, - Хоук улыбнулась в ответ, ей нравилась улыбка Андерса, он как будто начинал светиться изнутри. Жаль что улыбался он редко. – Были случаи, когда приходилось ночевать на псарне вместе с мабари. Туда не решались заходить храмовники, и мы там прятались с сестрой. Так что отсутствием комфорта ты меня не удивишь.
Они оба перестали улыбаться на минуту, погрузившись в свои думы. Ни кому из них не нравились храмовники.
- Так ты будешь смотреть швы? – встрепенулась Мариан, спустя некоторое время, и приготовилась уже распускать шнурки на дублете. При всей ее любви к платьям, идти в город в чем-то, что могло сковать движения, Хоук не решилась. Благо мода позволяла такие вольности.
- Чуть позже, - Андерс как-то неловко торопливо махнул рукой, - Сначала я тебе кое-что покажу… кое-кого, - маг запнулся и, едва дождавшись пока Мариан поднимется, выскользнул прочь.
- Что это? – не уверенно спросила Хоук, понимая, что ответа ей не требуется. Она уже знала кто перед ней.
- Вот, - маг рассеяно развел руками, как бы очерчивая контуры огромного кома бурой материи, в которой с трудом угадывалось одеяло. Только голова виднелась над грубыми складками. Безвольно откинутая рогатая голова.
Внезапно Мариан почувствовала острую потребность прислониться к прохладной стене. Она слышала, что косситы никогда не болеют, обладают небольшим иммунитетом к магии и невероятной силой и выносливостью. Тогда что нужно было сделать, чтобы довести до такого состояния этого? Можно было подумать, что он давно умер, потому что такой иссохшей и выцветшей, словно пергамент, кожи, такие заострившиеся черты лица не могли принадлежать живому. О том, что он еще борется, говорил только выступавший на выгнутой шее кадык, который время от времени начинал медленно подниматься и судорожно опадал, когда косситу удавалось сглотнуть.
Каждый день в Киркволле население, которого уже на четверть состояла из нищих беженцев, живущих прямо на улице, умирали десятки от голода и болезней. Мариан Хоук сама была в самом начале в таком положении и очень хорошо представляла каково это, так же она осознавала, что ей очень повезло так устроиться, хоть и пришлось зубами и когтями вырывать особняк, состояние и статус. За время пребывания в этом чудовищном городе она убедила себя, что ей все равно, когда ее за отвороты сапог хватали худые бледные руки, когда краем глаза отмечались скорчившиеся в углах тощие фигуры, когда скаждое утро стража сбрасывала в вырытые на окраинах города ямы продолговатое, завернутое в старые мешки. Иначе было никак, всех все равно не спасти, а самой жить как-то надо.
А сейчас нахлынуло так, как бывало в самом начале. Так что сердце болезненно ухнуло, обжигая изнутри темным нездоровым огнем. Мариан наклонилась и кончиками пальцев дотронулась до высокого лба коссита, оказавшегося до того неожиданно горячим, что она отдернула руку.
- Что с ним? – голос Хоук оказался неожиданно спокойным, лишь чуть усталым. Многолетняя привычка отодвигать всякую рефлексию на задний план, когда она совсем не нужна, дала о себе знать. Сердце забилось ровнее, а в голове стало кристально ясно и чисто, как в небе морозмым утром.
- Истощение, лихорадка, - пожал плечами маг, выпрямляясь. Он тоже подался вперед вслед за Мариан. - Сюда его притащили какие-то сердобольные ребята. По виду слуги из богатого дома. Из чего я и сделал выводы, но вопросов не задавал.
Лицо мага приобрело устало сосредоточенное выражение, такое лицо у него бывало, когда он смотрел на безнадежных больных. Но только когда считал, что его никто ни видит. В остальных случаях он всячески бодрился и бодрил пациентов. Перед Хоук же выпендриваться смысла не было – все равно раскусит. Взгляд холодных светло-карих, почти желтых как у птицы глаз, казалось заглядывал в самые потаенные уголки души и видел все насквозь. Что было не далеко от истины, за годы проведенные в Киркволле Мариан научилась различать врунов и негодяев, жуликов и просто дураков. Научилась практически читать намерения по мельчайшим признакам, почти интуитивно. Чем и была часто жива.
- Ну, и не к чему. Не зачем тебе обращать на себя лишнее внимание, - Мариан кивнула и отстала, наконец, от подозрительно липкой стены, - Интересно кто так развлекается… Аристократия аристократией, но это как-то через чур.
- Я не о себе заботился, а о пациентах, - вздохнул Андерс.
Хоук только головой покачала. Когда же маг начнет заботиться и о себе? Вон, осунулся совсем, под глазами залегли застарелые тени, а на щеках топорщилась трехдневная щетина.
- Ему нужно только тепло, покой и хорошая еда, - целитель продолжал прежним бесцветным голосом. – Здесь ничего этого нет. Поэтому я и показал его тебе…
- Хочешь чтобы я забрала его к себе? – сложив руки на груди Мариан мягко прищурилась. – На прошлой неделе ты просил приютить котят. Тогда я сумела отвертеться, сказав, что у меня уже есть собака. А сегодня, подумать только – коссит. Какой прогресс! И мне, похоже, не отбиться.
- Ну, я не знаю, - маг замялся, - Я не могу тебя упрашивать…
- Можешь, Андерс, можешь. И уже упрашиваешь. А я уже почти сдамся, - Хоук улыбалась уголками губ. Потом взгляд ее упал на полулежащего в углу мужчину и стал колюче внимательным. – Слушай, - в голосе женщины прозвучал приглушенный металл, - я его знаю…
Целитель встрепенулся и глянул повнимательней на своего пациента, потом обратил вопросительный взгляд на Мариан. Вздохнув, та нервно махнула рукой, мол, подожди, потом расскажу, и скорым шагом двинулась к коморке мага. Тот отправился следом крайне озадаченный.
Все то время пока Андерс осматривал подзажившие рубцы на спине и боку Хоук, та была молчалива и смотрела как будто в себя, вспоминая что-то свое, думая о чем-то. Магу беседа бы не помешала, но он не проронил ни слова.
Только уже на пороге Мариан обернулась:
- Помнишь, в самом начале, когда мы в первый раз пошли на Рваный Берег… - Она замолчала, собирась с мыслями, - Он стоял на скале и предупреждал проходящие мимо караваны.
- Тот Тал-Васгот…
- Похоже, он… Я не забываю лиц.
- Совсем не забываешь?
- Я всех помню.
- Ты… убила столько человек… - маг замолчал, поймав предупреждающий взгляд Хоук, но через несколько секунд продолжил, упрямо склонив голову, - Их тоже помнишь?
- Их тоже, - женщина неожиданно ясно улыбнулась, но от этой улыбки у Андерса по спине пробежал холодок. – Иногда они приходят ко мне во сне.
А этого несчастного я возьму к себе. Если не выживет, то хоть умрет в комфорте. Только при одном условии. Нужно сделать так, чтобы никто не видел что его доставят ко мне.
Коротко тявкнув, мабари скользнул следом, едва не сбив мага. Тот грязно и витиевато выругался, обернувшись, поймал на себе несколько взглядов округлившихся глаз, шлепнул себя по лбу ладонью и через несколько секунд уже был весь в привычных делах.
2.2.
- Орана! – гулкий огромный холл породил эхо и усилил возглас троекратно. В этом зале было такое устройство стен и потолка, что шептать в нем было невозможно – слышно все хоть в противоположном конце, хоть на балкончике, который по сути уже являлся вторым этажом. А уж орать было смерти подобно, казалось, вздрагивает весь особняк, а с потолка сыплется прошлогодняя паутина. Мариан все время об этом забывала, потому как была существом крупным, шумным и, зачастую, страдающим избытком чувств.
К тому же, кричать нужды не было, эльфийка была уже тут. Хоук так и не удалось ее отучить бросать работу, чтобы всякий раз, когда хозяйка возвращается домой, бежать ее встречать. Ну, хоть держаться Орана стала спокойней, почти как свободная. Но в этот раз все немного подпортила акустика холла, заставив худенькие плечи эльфийки предательски дрогнуть.
- Орана, - повторила Хоук уже тише, пропуская мимо себя Мальчика, спешившего на инспекцию своей миски. Он справедливо считал, что если пришли домой, то его служба закончилась и можно побыть просто собакой. – У нас будет гость… Очень крупный гость… - Добавила она подумав.
- Готовить праздничный ужин?
- Да, нет. – Мариан махнула рукой, - Готовь большую ванну ту, что в подвале и чистые простыни. Гость будет очень грязный. К вечеру! – последнюю фразу пришлось выкрикнуть потому что услужлива эльфийка уже побежала выполнять указания. – А пока мы посмотрим где можно его устроить.
Гость прибыл за полночь в рыночной деревянной двуколке, в какой возят рыбу и бочки от пристани на базар, толкаемой сразу тремя эльфами. Позади вышагивал Андерс, который просто не мог не прийти.
Вносили Тал-Васгота всем миром, то есть силами трех эльфов-грузчиков, мага, двух гномов и вездесущей Ораны. Не боявшаяся тяжелой работы Мариан тоже сунулась было помогать, но была оттеснена целителем, дескать, рано ей еще подвергаться физическим нагрузкам. Так что Хоук только командовала и небольшой долей злорадства наблюдала как пыхтит и надрывается Андерс из Андерфелса маг, целитель и Серый Страж. Впрочем, эльфы подсобляли просто отлично, так что накладок не случилось. За что и были позже щедро вознагражены. Плата естественно включала надбавку за молчание. Правда, последнее было не обязательно. Когда работяги поняли что и, главное, к кому везут, то сами зареклись болтать.
Кроме пыльной тряпки на Тал-Васготе ничего не было, из-под нее пахнуло кислым и спертым, как пахнет от тяжелобольного. Мариан с непривычки прикрыла нос рукавом.
Удивительно, но погрузить коссита в ванну оказалось не так сложно. Хоук даже подумалось, что одеяло могло составлять добрую половину веса ее нового приобретения. Он хоть и не представлял из себя обтянутый кожей скелет, но с его широкой костью зрелище было чудовищное. Усугубляли впечатление еще многочисленные язвочки, царапины и кровоподтеки, покрывавшие практически всю поверхность тела. Словно, он побывал на каторге или его пыталось лизать как леденец стадо драконов. Втроем они долго отмачивали и оттирали эту заскорузлую корку пока запах травяных отваров растворенных в воде не сменил вонь больно тела. Сам же пациент так и не пришел в себя, даже когда Мариан начала мыть ему голову. Только сморщился на мгновение, когда вода потекла со лба на лицо. Удивительно, но волосы у него почти не испортились, не смотря на ужасающее состояние всего организма. Длинную белую гриву удалось легко отмыть и даже расчесать.
Уложили Тал-Васгота тут же, благо купальня была достаточно теплой и просторной. Печь, служившая для нагрева воды, отлично прогревала небольшое сводчатое помещение. Тем более, тащить гостя еще куда-то сил не было ни у кого. Его просто завернули во множество простыней и одеял и положили на низкий широкий полок, где полагалось отдыхать благородным господам после горячей ванны. Теперь здесь отдыхал коссит, который при их первой и единственной встрече назвал себя Марааз – «никто» на языке кунари.
Вскоре он задышал спокойней и глубже, а на бледных щеках даже заиграло подобие румянца. Может было не все так плохо, как казалось на первый взгляд?
Еще через двадцать минут непрерывной возни, когда были переделаны еще тысяча мелочей, Мариан распрямила ощутимо хрустнувшую спину. Заживающие раны ныли.
- На сегодня все, - объявила она, вытирая руки, - Орана, ванну мыть будешь завтра. Ты едва на ногах стоишь. Дохлые слуги мне не нужны.
Потом они втроем сидели на кухне, пили чай, пытались о чем-то беседовать, строить гипотезы о том, что могло произойти с Тал-Васготом. Но все были настолько уставшие, что ничего из этого не вышло…
3.3.
Коссит открыл глаза на третий день, как раз когда Мариан возилась с ним. Первые несколько секунд он просто заполошно моргал, пытаясь сообразить, где он оказался. В первое мгновение Хоук не обратила на это внимания, за что чуть не поплатилась. Конечно, он решил, что кругом враги, особенно тот силуэт, который маячил совсем рядом. Сколь бы ни был плох Тал-Васгот. Но стоило его взгляду сфокусироваться, как здоровенные лапищи, украшенные черными когтями, с удивительной для такого больного существа скоростью устремилась к шее Мариан.
Та едва увернулась от скрюченных когтистых пальцев. Насколько сильными могут быть полуживые косситы, Хоук помнила по случаю в ее родном Лотеринге, когда один такой голыми руками разделал семью из восьми человек. Тогда об этом гудел весь городок, а чем закончилась история, она не знала – их семья убралась чуть раньше. Посему она поспешила убраться на безопасное расстояние, моментально оказавшись на ногах. Вызвавшаяся помочь Орана вжалась в стену за спиной Мариан, прикрываясь стопкой чистых простыней как щитом. Коссит подняться не смог, но упорно пытался. Он действовал с безнадежным упорством раненого, загнанного в угол животного, с обидой яростью и страхом. Дальше все происходило как в страшном сне. Долговязая фигура начала медленно выпрямляться, неуверенно утвердившись на ногах. Орана сдавленно пискнула, но выскользнуть в приоткрытую дверь не попыталась. Верно, не сообразила, завороженная пугающей картиной. Мариан попыталась ее оттеснить ближе к двери, но та вжалась в угол. Сделав один невыносимо медленный шаг, Тал-Васгот начал так же медленно заваливаться вперед. Ринувшись к нему, Хоук едва успела подхватить уже на пол пути к каменному полу, но тут же косситовы когти впились ей в спину, а зубы – в плечо. Мариан сдавленно рыкнула, чувствуя как он наваливается всем весом, постаралась встать покрепче, чтобы тоже не грохнуться. Ей это едва удалось.
- За целителем! Быстро! – Хоук надсадно рявкнула на Орану.
Эльфийка удивительно быстро очнулась и вылетела прочь. Видно, подействовал повелительный тон.
Когда стало ясно, что коссит больше не собирается больше ничего предпринимать, Хоук с натугой сделала пару шагов до постели и уже тогда упала вместе с Тал-Васготом. Он так и не расцепил болезненных объятий. Мариан оставалось только ждать, и, к удивлению своему, на сколько позволяли руки, гладить остистую спину. От каждого прикосновения коссит вздрагивал как побитая собака. Хоук понимала всю глупость и опасность ситуации. Вот отдохнет он немного и… Ей впервые пришло в голову, что разум Тал-Васгота может быть поврежден из-за пережитого и он уже никогда не сможет придти в норму.
- Я помню тебя другим, - прошептала она, стараясь чтобы голос не дрожал и надеясь, что ее слова долетят до его затуманенного сознания. – Что же с тобой произошло?
Минуты тянулись одна за другой. Хоук уже казалось что они лежат так уже вечность. Она старалась не двигаться, размышляла что будет делать, если разум к нему не вернутся. Но постепенно пальцы Тал-Васгота начали разжиматься. Когда Мариан наконец удалось овыбраться из его объятий и сесть, она увидела, что он не впал в забытье, но смотрел в пустоту, не видя ничего перед собой. В таком виде она и оставила его, уходя, не закрыла дверь купальни на ключ. Хотя очень хотела.
Уже по дороге наверх ее настигла тупая тягучая, как коровья жвачка, боль. Машинально она мазнула по больному боку, пальцы окрасились багровым. По легкой ткани платья поплыли темные пятна.
А наверху, ее проваливающуюся в тяжелый туман, подхватили, понесли, кажется, наверх. Еще были сполохи света сквозь плохо сомкнутые веки и невнятные разговора, уловимые на самом краю сознания. Позже она не могла понять, снилось ей все это или было наяву. Потому что проснулась Мариан в своей кровати с плотно перетянутыми ребрами и терпким густым запахом лечебных мазей.
В комнате было темно, то ли из-за задернутых плотных штор, то ли из-за того, что за окном наступал вечер. Тихонько потрескивали дрова в камине, отблески от огня плясали на стенах и в складках тяжелого, облицованного сверху бархатом, одеяла. Хоук не стала поворачивать голову, она и так знала, что к огню было придвинуто кресло, в котором обычно лежала лютня. Инструмент был добротный и старинный, с лакированным узорчатым корпусом и вытертыми чужими пальцами колками. Это была едва ли не первая вещь, которую Хоук купила сразу после переезда в особняк Амеллов. Для нее это было важно – мама хотела, чтобы дети выросли воспитанными в традициях аристократии, в той степени в какой это было возможно на окраине маленького городка, где куры спокойно бродили не только по соседским дворам, но и заходили в дома. Мать учила их, троих сорванцов с исцарапанными коленками и репьями в волосах(впрочем, сорванцами можно было назвать Мариан и Карвера, Бетани была похожа на маленькую принцессу и ее брали с собой только чтобы не оставлять одну). Они учились держать прямо спину, правильно ходить, говорить, красиво писать, читать, даже танцевать и… играть на музыкальных инструментах. Впрочем, из инструментов у них была как раз лютня, старая, немного щербатая и немного другого вида. Ее голос казался надтреснутым у грубоватым, словно у пожилого человека. Они играли по очереди, сидя вечерами у огня и музыка сплеталась и шумом и потрескиванием очага. Теперь сквозь звуки пламени в камине, будто проступали те неловкие первые аккорды. Ту лютню пришлось бросить в Редклифе. Новая же звучала звонче и яснее. Хоук раз за разом давала себе слово начать на ней играть, но как-то все не доходили руки. А теперь уже и не хотелось – больше не было мамы, которая учила играть, и Карвера, с которым можно было обдирать чужие яблоки. Бетани затерялась где-то далеко, став Серым Стражем, и написала едва ли пару раз.
Сглотнув внезапно возникший в горле комок, Хоук все-таки повернула голову. Кресло стояло там, где обычно, но повернутое спиной к огню и в нем сидел Андерс, точнее полулежал, откинувшись на спинку и свесив голову на грудь, тихо посапывая и чему-то слегка улыбаясь. Осторожно, чтобы не потревожить повязку, Мариан сползла с кровати, отметив, что ее кто-то одел в целомудренную рубаху до пят. Сама бы Хоук ни за что не оделась в такое – рубаха напоминала ей саван. Прихватив одну из многочисленных подушек, она неслышно подошла к креслу и устроила ее под головой спящего мага. Тот не проснулся, лишь сонно заворочался, нащупал подушку и подтянул под щеку. Видно, умаялся за день в своей лечебнице, и потом с ней, с Мариан. Хоук немного постояла, наблюдая дело рук своих, и вернулась в постель.
Потрескивал камин, отблески пламени плясали среди потолочных балок. В голове вертелись незначительные мысли, мелкие и пестрые как мальки на залитом солнцем мелководье. Почему-то всплыл отрывок простенькой пьесы для лютни. «Нужно попробовать сыграть», - подумала Мариан и уснула.
@темы: Сказки, кунари, Творячество, Dragon Age
-
-
06.01.2013 в 18:47-
-
06.01.2013 в 18:50-
-
15.07.2013 в 15:50Тернуша, Вы всё ещё ищете бету? /скромно намекает на себя/
Кстати, а почему в "текстах" в начале вашего дневника нет ссылки на "Доброй ночи, Аришок"?
-
-
16.07.2013 в 17:57Да, я ищу бету для уже написанных текстов, но процесс писания застрял до конца лета точно - банально не доходят руки.
Кстати, а почему в "текстах" в начале вашего дневника нет ссылки на "Доброй ночи, Аришок"?
Ну, тот рассказ был написан в состоянии сильнейшей упоротости. Так что, вспоминая о том рассказе, меня разбирают фейспалмы.
-
-
09.08.2013 в 01:42-
-
10.08.2013 в 06:32