Оформление одобрено модератором
Название: Танец с молотом.
Автор: Тернуша
Бэта: Нет!Автор одумался и почувствовал потребность в бете!
Категория: Dragon Age
Рейтинг: NC-17 (наконец-то)
Персонажи и пейринги: Стэн/фем!Махариэль, подозрение на Зевран/Лелиана, прочие персонажи ДА:О.
Жанр: Humor, Romance, Action.
Аннотация: Махариэль настоящий индеец, Стэн настящий упрямец. Было просто любопытно подумать на эту тему.
Предупреждения: Будет просачиваться информация из ДА2. Возможны элементы АУ, ООС, бред( в этой главе особенно), незнакомые слова.
От автора: В общем смотрите что из этого вышло. Впервые пишу фанфик по ДА:О, вообще пишу нечасто. Если проявятся какие-то глюки, то сообщайте.
Отталкиваюсь от версии, что под непроницаемой маской кунари кипят нешуточные страсти.
Мы все ближе и ближе к финалу, и по ходу дела пеодолеваем кульминацию романтицеской линейки)))
Я тут подумала, подумала и переделала нафиг эти главки. Старые я в сообществе не нашла что-то - а то хотела удалить)) Так или иначе другая версия здесь
Статус: в работе
1.
2.
3.
4.
5 и 6
7 и 8
9.
10 и 1110.
До самого тейрна Логейна Мак-Тира руки эльфийки не дотянулись, как бы она этого ни хотела, зато эрла Хоу она нашла, буквально загнала под его собственный особняк, выловила в бесконечном лабиринте подземелий. Даже, забившись как барсук в нору, он продолжал сопротивляться, благо игра происходила на его территории. Хоу знал подвалы как свои пять пальцев, а его преследователи спотыкались о каждое препятствие, но шли и шли вперед. Там где не помогала хитрость, начинала действовать сила. Некоторые решетки с хитрыми запорами были просто выдраны из пазов с мясом. Замысловатые ловушки, которые было практически невозможно обезвредить, просто заставляли срабатывать в пустую, путем кидания в спусковую панель всяческой дребедени. В конце концов, в конец озверевшая «шайка захватчиков» настигла дичь. Сам Эрл оказался серьезным противником, но без правой руки и половины головы прожил недолго. Лайна плюнула на землю рядом с трупом, осуществив самое тяжкое долийское оскорбление. Мол, гнида ты такая, что плевка на тебя даже жалко. Совсем недавно она ни за что бы не позволила себе такой выходки. Но постоянное пребывание в огромном, гудящем, словно улей рассерженных ос, пропахшем тухлыми фруктами и тряпками Денериме, изменило ее достаточно сильно, чтобы начать делать подобные вещи. Конечно, от этого она не почувствовала себя лучше – какая-то часть долийки вопила от отвращения. Махариэль ведь не была бродячей псиной, за ее спиной стоял гордый и древний народ. В каком свете она представила потомков Долов пред светлы очи Ферелдена? Но в подвалах поместья никаких «светлых очей» не было в помине, так что никто ей не сказал и слова поперек. Тем более такой новой незнакомой доселе Лайны боялись.
Стэн промолчал, хотя, по его мнению, такое поведение на поле боя является форменным свинством. Он считал, что к сильным врагам нужно относиться уважительно и после победы над ними. Но обстоятельства были несколько иными, репутацию этого «сильного врага» кое-что пятнало. Кое-что в этих самых подземельях, и не просто пятнало, а прямо-таки заливало тошнотворными потеками запекшейся крови и пота и рвотных масс. Кое-кого, конечно, удалось вытащить живым… но не всех, далеко не всех.
Затем были волнения в эльфинаже, которые вылились в расследование цепочки, приведшим к группировке тевинтерских магов, собиравших этих эльфов на опыты. Снова подземные лабиринты, огонь, магия и железо. Острие мизерикорда, нацеленное в глаз главе магов оказалось прекрасным аргументом против угона эльфов в рабство, а заодно сыграло в пользу заключения контракта: «Махариэль, так уж и быть, не лишает мага зрения, а остатков его свиты – жизни. В обмен маги помогают в борьбе с Мором. В случае успеха маги получают уцелевших приспешников Логейна в качестве подопытных нагов». Самого Логейна Лайна, после некоторых раздумий, решила не отдавать, самой пригодится «на опыты». Настал черед Винн вздыхать неодобрительно и закатывать глаза. Однако, скрепить наскоро нацарапанный контракт печатью помогла. Теперь тевинтерцы отвертеться не могли, даже при всем желании. Но и желание было, в конце концов, успешно отбито очередной демонстрацией давешнего мизерикорда.
Лайна чувствовала себя грязной скотиной. Словно, выкупалась в общегородском нужнике. Хотелось отмыться и побыть одной, забившись в какой-нибудь темный угол, свернуться калачиком и не шевелиться. Более менее привычная обстановка бесконечных лесных дорог сменилась безумными каменными баррикадами с бесчисленными закоулками, плавно переходящими в катакомбы с ловушками, и темными провалами меж сгнивших половых досок. Порождений Тьмы в Денериме, конечно, не было, но и без них желающих откусить голову было в достатке. А на обманчиво благополучных больших улицах в глазах рябило от пестроты и мельтешения толпы, нюх отбивало тяжелое амбре, собранное из бесчисленного множества запахов чего угодно: от фимиамов парфюмерных лавок, до льющихся по водостокам переулков помоев, слух притупился от постоянного шума – Денерим не умолкал даже в самый глухой ночной час. Один день, проведенный в этом безумном муравейнике, мог свести с ума неподготовленного гостя. Два или три дня имели более тяжелые последствия, но все равно не заставили бы долийку впасть в уныние, если бы было куда отступать. В лагерь разбитый в ближайшем лесистом пригороде, например.
Но отступать-то было некуда. Эрл Эамон поселил всю компанию в своем особняке в самом центре города, к тому же медленно, но неумолимо наступала зима и жить в полевых условиях скоро будет невозможно.
К вечеру по обыкновению навалилась свинцовая усталость, а вместе с ней и серая промозглая грусть. Лайна едва запомнила ужин. Поднявшись в свою комнату, она забралась на широкий подоконник, который приметила сразу, как поселилась в этой комнате и, соорудив на нем из нескольких вышитых подушек и одного пледа подобие гнезда, стала регулярно посещать. С такой позиции было удобно смотреть на город, а за городом виднелись лесистые холмы, темные, набрякшие, непрерывно поливаемые последними ледяными дождями. Скоро должны были ударить превые робкие заморозки. Стало совсем тяжко. Прикрыв глаза, Махариэль прслонилась лбом к влажному оконному стеклу. В окно, вторя мыслям эльфийки, забарабанили тяжелые капли.
Богатый на события год подходил к концу. Им всем повезло, в общем-то, что скорую зиму не придется проводить в палатках. Эрл Эамон был достаточно щедр. А Махариэль переживет ощущение непрерывно давящих на загривок каменных перекрытий, это было, чуть ли не хуже, чем ощущение нависающей над головой толщи горы. Гора хотя бы была живой, а тут мертвые части, словно руки-ноги отрезанные от тела и сложенные в неправдоподобном умопомрачительном порядке. Вот-вот дернется еще не присохший нерв, просочится капля черной жижи-крови, каменной крови. Скверной крови. Лайна вздрогнула и открыла глаза, ощущения Мора, дышащего в затылок, было слишком явным, но все прошло, стоило встрепенуться. Или не прошло, а затаилось? Как затаилась скверна в крови долийки. А ведь она начала потихоньку забывать о липких кошмарах, прокрадывающихся под сомкнутые веки всякий раз, как удавалось их закрыть.
Зато остальные были вполне довольны - походная жизнь им приелась. Как непрошеные гости робко высунули из щелей крысиные мордочки воспоминания о клане, словно перелетные птицы откочевавшем с наступлением холодов на север. В это время они должны быть уже в Орлее, если им ничего не помешало. Эльфийка вздохнула и, прижавшись лицом к стеклу, вгляделась в вечернюю мглу. Темнело нынче быстро и рано.
Тихо скрипнула дверь. В комнату бесшумно, словно призрак, вошел Стэн. Он всегда так входил, без стука, будто боясь побеспокоить, но Лайна все-равно его слышала.
- Кадан? – его голос прорезал монотонный потусторонний шум дождя, словно лезвие дерюгу.
Теперь, когда они были расквартированы в просторных комнатах, не было нужды постоянно быть друг у друга на виду. Но команда привыкшая к лагерной жизни,, все равно собиралась вместе в каминной зале. Все-таки после почти года путешествия, когда каждый лежа в своей палатке в пол уха сквозь сон прислушивался к дыханию соседа, к задумчивому сопению часового, редким взлаям собаки и леденящей кровь перекличке ночных птиц, никто не мог просто так засыпать в слишком тихой и безопасной спальне. Так они могли сидеть до поздней ночи, балагурить, шутить, пить, о чем-то тихо переговариваться, шуршать страницами старинных эамоновых книг или просто молчать, глядя в огонь. Приходила, хоть и не всегда, даже Морриган, садилась в глубокое кресло поодаль, закидывала ногу на ногу и наблюдала за компанией с дежурной маской пренебрежения на лице. Ей тоже было неуютно одной в большой пустой комнате с каменными стенами, когда по стеклу стучит дождь.
В этот раз Лайна не пришла, и кунари пошел проверить все ли у нее в порядке.
- Чудовищный день, - сказала эльфийка, не оборачиваясь, - Чудовищные люди. Чудовищное место.
- Да, - ответил Стэн.
Они немного помолчали, глядя на освещенный огнями город. После проведенных вместе сотен часов, десятков перевязанных друг другу ран, им не требовалось больше сотрясать воздух словами. Можно было так стоять сколь угодно долго, но Стэну этого не хотелось
- Ты устала, кадан, - он безошибочно угадывал ее состояние. Впрочем это было очевидно, - Тебе надо выспаться.
- Да, папочка, уже поздно, - проворчала Махариэль, что не прошло не замеченным - Стэн снисходительно хмыкнул. Долийка знала, что он так выражает радость, удовольствие и множество других положительных эмоций. Больше кунари себе не позволял. Такое обращение к нему уже начинало входить у Лайны в привычку, но кунари не возражал. Похоже, ему нравилось быть «папочкой», раз он проявлял такую заботу к ней.
Соскользнув с подоконника, Лайна прошла было мимо кунари, но, пользуясь моментом, развернулась и уткнулась лбом ему в грудь. Тяжелые ладони Стэна легли ей на плечи то ли в попытке удержать от падения, то ли в дружеском ободряющем жесте.
- Спасибо, Стэн, - пробубнила она ему в рубашку, вдыхая его запах. Под льняной плотной тканью прощупывались твердые, словно вырезанные из каменного дерева мускулы. Махариэль видела такое, выторгованное мастерами ее клана за бешеную цену, и древесина была как раз серо-коричневого оттенка, как кожа кунари, и такая же теплая на ощупь.
- Ты уже можешь не благодарить, - ответил кунари.
Ее руки поползли вверх, чтобы обнять его за талию, но дрогнули и вцепились в ткань, когда раздался стук в дверь.
- Мадам? Махариэль? – послышался голос одной из служанок, которая приоткрыла уже дверь, но голову в щель сунуть не решалась.
- Что-то случилось? – спросила Лайна, отстранившись от Стэна резче чем хотела, и придавая своему голосу будничное звучание.
- Эрл Эамон просит Вас зайти в его кабинет, - ответила служанка, - Это срочно.
Лайна вздохнула. Она не успела спросить какая муха укусила старого эрла в такой поздний час, а девица уже убежала. Теперь надобно идти узнавать.
- Стэн, останься здесь, - остановила она, шагнувшего было следом кунари. – Здесь, думаю, справлюсь я одна.
- Как пожелаешь, кадан, - он сел в большое мягкое кресло, стоящее в углу комнаты, жалобно скрипнувшее под его весом, - Я подожду здесь.
- Можешь не дожидаться меня. Я не знаю, что будет за разговор, и насколько он затянется. Иди спать.
- Я могу спать в кресле, - Стэн был невозмутим.
- Твое дело, - махнула рукой Махариэль, спорить с ним всегда было делом гиблым, да и желания не было, и вышла за дверь.
А в кабинете эрла Эамона как обычно ее попросили кого-то спасти. И не просто «кого-то», а саму королеву Ферелдена, но легче от этого не стало. После сбивчивого рассказа служанки королевы, у Лайны остался только один вопрос: «Дело терпит до завтра?», на что юная совсем эльфийка разрыдалась и хотела броситься долийке в ноги, но была удержана Лайной в вертикальном положении и все-равно получила отказ, дескать, в таком состоянии Махариэль завалит даже самое плевое дело. Долийка предложила ей выбор: либо они идут сейчас и терпят сокрушительное поражение, либо она отдыхает, а завтра все соберутся и будут составлять план, обсуждать стратегию, сложившуюся ситуацию и вконец опупевшего Логейна, похитившего свою собственную дочь. Так или иначе, Анора не убита, не под пытками и не в холодном карцере, а, наоборот, под самой надежной охраной во всем Денериме, а сэр тейрн даже в нынешнем своем состоянии не способен причинить ей серьезный вред. «Может быть оставить все как есть?» - осведомилась Махариэль под конец их бурной дискуссии, на что получила новый поток слез. Однако, у второй стороны аргументов не осталось, так что Лайна отправилась наверх, уже представляя как упадет поперек кровать, не раздеваясь.
Но осуществить задуманное сразу не удалось. Когда она вошла в комнату, то застала картину, при виде которой от изумления слетела вся сонливость. Уютно устроившись в кресле, Стэн переплетал свои многочисленные косички. Нет, Махариэль знала, что он периодически этим занимается, но никогда почему-то не видела, да и не задумывалась на этот счет. Не до того было. Выглядел же сей процесс в высшей степени занятно – сидит вальяжно в кресле здоровенный мужик и ловко плетет перекинутую через плечо тонкую косу. Надо сказать, что за время их путешествия кунари ни разу не подстригся и не позволил этого сделать никому, посему косички с тех пор удлинились раза в полтора, а то и в два. Вот, доплел он одну, перехватил простой белой ниткой, аккуратно подогнув кончик, закинул назад и взялся за следующую, распустил, расчесал и принялся плести снова. На подлокотнике кресла были разложены костяной гребешок, моток свежих ниток и маленький ножик для того, чтобы эти нитки обрезать. Ножик, кстати, был позаимствован из потайного кармашка с перевязи колчана Махариель. Как обычно.
Погруженный в свое занятие, Стэн не заметил, как вошла эльфийка, а когда заметил, вид у него был такой, как будто его застукали за чем-то неподобающим. Например, за отниманием печенья у детей. Однако, он тут же придал своему лицу дежурное каменное выражение.
- Я не вовремя зашла? – спросила Махариэль, обеспокоенная тем, что могла нарушить какой-то неведомый ей обычай.
- Это твоя комната, кадан. Все в порядке, - спокойно ответил кунари, но занятие свое прекратил.- Просто я не заметил, как ты вошла.
- Ясно, - как-то надтреснуто проговорила эльфийка и прошествовала к не разложенной постели, села подогнув ноги, - Я думала, что ты всегда на чеку.
- Я отвлекся, кадан, - Стэн теперь казался слегка виноватым.
- Это занятие может так увлечь? – Махариэль мягко прищурилась.
- Я повторял некоторые строфы из писания Кослуна. Те, о которых думаю реже всего.
- И много ты помнишь? – Лайна подалась вперед, сонливость боролась с любопытством, и второе пока побеждало.
- Все.
- Все?!
- Да, все что говорили Ашкаари. А вы разве не запоминаете все, что говорят вам священники… или жрецы?..- Стэн запнулся, подбирая подходящее слово.
- Хранительница, - пришла на помощь долийка, - У нас эту роль играют Харинители. – потом она пожала плечами, внезапно стало неудобно, - Мы помним все в общих чертах. Наизусть заучиваем только песни и молитвы.
- Это не очень хорошо для вашей культуры, - кунари так и сидел, зажав пальцами недоплетеную косицу. – Постепенно все может забыться.
- Хранитель помнит все, - Лайна потянулась, зевнула и поняла что все-таки засыпает. Разговоры разговорами, но пора и честь знать.
- А если что-то случится с Хранителем?
- На его место наверно придет его ученик или ученик Хранителя из другого клана… Я не знаю. Никогда не спрашивала.
- Плохо, - подвел итог Стэн, - Как ваш уклад держится так долго?
- Мы меняемся с течением времени, - Махариэль соскочила с кровати и отправилась за ширму, приютившуюся у стены. Просто вырубиться уже не получится.
- Однажды вы перестанете быть долийцами, - кунари был неумолим.
- Долийцы ждут своего часа, чтобы обрести прежнее величие, - парировала эльфийка из-за своего укрытия, расстегивая ремешки на доспехе. – А кунари, значит, не перестанут быть кунари?
- Никогда, - в голосе Стэна звучала железная уверенность. – И нам не надо ждать, чтобы обрести величие. Оно у нас уже есть и было всегда.
- И все-таки кто-то покидает Кун, - Махариэль вышла из-за ширмы уже в ночной рубашке, расчесывая волосы, и взобралась на кровать.
Неожиданно лицо кунари приобрело отчетливо брезгливое выражение:
- Они изгнанники и предатели, не достойные упоминания. Я сделал большое исключение тогда. Больше этого не повторится.
- Я постараюсь, чтобы ты с ними не встречался. Но нам все-равно придется сражаться на одной стороне, - заверила его Лайна, пряча свой гребешок под подушку. Не допустите Творцы, чтобы кунари позаимствовал однажды и его как нож. Все-таки надо соблюдать какие-то приличия.
- Я восприму это как испытание, - мышцы на лице Стэна наконец расслабились и гримаса сменилась более приятным выражением интереса. – Зачем ты уходила? Мне тебя было плохо слышно.
- Мне нужно было переодеться.
- Раньше в палатке ты переодевалась при мне.
- Я думала, ты спишь! – Махариэль в возмущении плюхнулась на подушку и накрылась с головой одеялом, - И что ты видел?
- Ничего интересного.
- Ничего интересного, значит, - прошипела из-под одеяла Лайна. – Ну-ну!
- Я сделал что-то не так? – спросил Стэн у одеяла. Впрочем, ни беспокойства, ни раскаяния в его голосе не проступило.
- Забудь, - устало проговорила долийка, потом высунула нос, - Расскажи о Кун.
- Я плохой учитель, - вздохнул Стэн и продолжил, наконец, приводить свою прическу в порядок. – О Кун лучше поговорить с Ашкаари.
- Может быть, когда-нибудь я встречу одного… - Лайна зевнула, - Спокойной ночи, Стэн. Ты так и собираешься ночевать в кресле?
- Нет, я закончу и уйду в свою комнату. Спокойной ночи, кадан.
- Хорошо… - прошелестела долийка, засыпая.
«Очень хорошо» - подумал кунари, сосредотачиваясь на косичке.
Перед уходом он несколько минут постоял над спящей Махариэль:
- Я в ответе за тебя, кадан, - проговорил Стэн так тихо, как только мог.
11.
- Я ошибался, - Логейн бросил на каменный пол щит и меч.
Ты ошибался? Слуги еще не растащили по боковым коридорам тела солдат, павших в недавно закончившейся стычке. Их тела еще дымятся – это из них уходит жизненное тепло.
Ты ошибался? Четверо дюжих стражников едва удерживают жаждущую тейрновой крови банну Альфстанну, собственноручно положившую полдюжины гвардейцев и гербами Мак-Тира на арм’коттах. Ее брат так и не пришел в себя и не придет может быть никогда.
Ты ошибался? Махариэль следила все еще пылающим от невероятного прилива адреналина, как Логейн упал на колени, не в целях просить прощения - просто из многочисленных щелей его доспеха давно пролегли багровые дорожки. Там во время поединка побывали клинки Махариэль – самая действенная тактика против того кто сильнее и тяжелее тебя – скорость и умение не подставиться под прямой удар. Тейрн был вынослив, но в своем тяжелом доспехе против жилистой, легкой долийки у него было немного шансов, да возраст и старые раны неожиданно напомнили о себе. Эльфийка отступила на полшага, не сводя с него взгляда, но не видя. Перед ее взором полыхал погребальный костер короля Кайлана и тех, кого они сумели собрать по частям по всему промерзшему до гранитного основания Остагару, кого не успели сожрать или утащить в свои логова Порождения Тьмы… В том числе, Серых Стражей и Дункана. Благие Творцы, Лайна успела подружиться с этим человеком за время их короткого путешествия от ее клана до злосчастной крепости!
Вперед выступил потемневший от гнева Алистер, но Лайна не дала себя оттеснить. Поначалу вместо Махариэль он хотел противостоять Логейну в поединке, но, заглянув в безумные глаза бывшего храмовника, долийка решила, что так дело не пойдет, и отправилась сама, доходчиво напомнив, что он сам, с самого начала, принял ее лидерство.
- Не давай гневу ослепить себя, - прошептала эльфийка, и будущий король послушался, но было видно, что он не согласен с таким положением дел. Алистер хотел отмщения.
Это был один из последних случаев, когда будущий король безоговорочно, поперек своего мнения, подчинился Махариэль. Они оба это знали.
- Я ошибался, - повторил Мак-Тир. Он стоял на коленях, бессильно уронив руки, но глаз не опускал. В глубине его зрачков не было страха и отчаяния, было только ожидание. Странно для сумасшедшего. Хотя какой он на самом деле сумасшедший? Сейчас, в эти минуты, человек и эльф решали его судьбу.
Ты ошибался? Лайна как никогда четко ощутила присутствие Стэна за спиной, покойного и надежно как скала. Он тоже ошибался.
Пока они мотались по Ферелдену, предъявляя древние договоры разным народам, отбиваясь от разбойников, убийц, Порождений Тьмы и диких зверей, кого-то спасая и теряя, Махариэль представляла его кем-то вроде злого гения, главного врага, сосредоточением только самых отталкивающих черт, присущих человеку. Неожиданное его появление в Редклифе только укрепило убеждение долийки. И вот теперь он перед ней – обычный человек, не молодой, на висках среди цвета воронова крыла пробивались первые серебристые нити, глаза запали, а под ними залегли тени, еще более отчетливые, чем в их прошлую встречу. Теперь уж и не верилось, что именно от его солдат приходилось хорониться, обходя стороной большие тракты, разбивая лагерь там, где ни один здравомыслящий путник не стал бы этого делать, иногда даже не жечь костров и не выходя на охоту… А еще он был живой легендой. Вот в это верилось легче всего. Как-то так распорядилась природа, что легендарные личности больше всего похожи на живых людей из плоти и крови.
«Что же мне с тобой делать?» - думала Махариэль, глядя на Мак-Тира.
- Я ошибался, - упрямо твердил тейрн. В его глазах так и не появилось страха, только усталость, в том числе, по причине кровопотери – никто ему лекаря не звал. Он был готов принят любую участь, только бы прекратить эту пытку, - В тебе я вижу силу, которую видел в покойном короле Мерике.
- Всем нам смертным свойственно ошибаться, - неожиданно спокойно проговорила Махариэль, склонила голову на бок, и из ее внезапно смягчившегося взгляда исчез боевой запал.
Вздох прокатился по залу Собрания Земель, когда эльфийка убрала оружие. Все ожидали иного. Толпа жаждала крови. Как всегда.
Даже банна Альфстана перестала биться.
- За все преступления, что он совершил, его следует предать справедливому суду и казни! – выкрикнул кто-то из толпы.
Лайна нашла его глазами, и тот поспешил скрыться. Махариэль была почти уверена, что этот человек в начале собрания голосовал в пользу Логейна. Глубоко вздохнув, она пошла по кругу, освобождая пространство заляпанного кровью пола. В центре круга оказался тейрн, Лайна же двигалась по периметру, и никто не посмел заступить ей дорогу. Никто в этом зале не знал древнего обычая, еще практикуемого на всеобщем собрании долийских кланов, но инстинктивно, на уровне подкорки, почувствовали потребность следовать ему. Собирающийся взять важное слово движется по кругу, слегка тесня остальных, ежели кто-то считает, что говорящий не в праве говорить, то заступает ему дорогу и сам потом кружит. Нужно пройти три круга, прежде чем открывать рот.
Один… Лайна теснила людей сильнее чем нужно было бы, заглядывала в глаза снизу вверх, потому что была ниже ростом большинства, но те вздрагивали и опускали ресницы. Только несколько из них сумели удержать контакт глаза в глаза больше секунды. «Что же такого в моем взгляде?» - гадала долийка, проверяя его силу на новых и новых лицах.
Два… круг стал шире на шаг, но собравшиеся все так же податливо расступались. С противоположной стороны еще кто-то пытался возражать, но стоило эльфийке пройти мимо - смолкал. Страшно. В зале повисает гробовое молчание. Слышно лишь шаги Махариэль, жужжание вялой осенней мухи, да, натужное дыхание Логейна. Он вот-вот завалится на бок, но держится на одном упрямстве.
Три… Люди перестают даже шуршать одеждой. Все. Теперь можно выдохнуть.
- По праву победителя в честном поединке, - начала Лайна, и ее голос, отразившись от сводчатого потолка, вернулся громом небесным, - его жизнь принадлежит мне. И только за мной остается право судить его…
- Постой! – Махариэль прервал выскочивший откуда-то чернявый орлейский Серый Страж, которого они в числе прочих нашли в подземельях особняка Хоу. Риордан, кажется, так его звать. – Не спеши. Он еще может пригодиться. Ферелденскому ордену Серых стражей нужны рекруты, а тейрн отличный воин. Используй Право Призыва.
- Я использую Право Призыва! – выдохнула долийка, повернувшись к толпе, обрадованная так неожиданно нашедшемуся выходу.
Толпа выдохнула.
На освободившее круглое поле выскочил Алистер:
- После всех наветов, которые он возвел на Серых Стражей, ты хочешь сделать его одним из нас?! Я возражаю!
Нашла коса на камень.
Но еще не вечер.
- Посмотри себе под ноги, Алистер, - попросила долийка уже обычным голосом.
Будущий король опустил глаза к полу, к своим перепачканным чужой кровью сабатонам.
- Это кровь, - сообщила ему Лайна, таким же тоном можно было мимоходом упомянуть, что земляника в этом году уродилась, например. – Тебе не кажется, что здесь ее уже предостаточно?
Мужчина снова поднял взор.
- Мы явились сюда не для того, чтобы проливать кровь, - долийка двинулась навстречу бывшему храмовнику. – Не мстить. Мы явились, чтобы собрать сопротивление Мору.
Алистер не стал отшатываться от эльфийки, без усилий удержал ее взгляд. Значит, был достоин возразить, хоть и опоздал немного. Лайна, сделав несколько шагов, оказалась напротив него, гладя в глаза. Насколько она его ниже? На голову? На полторы? Какая разница, сейчас они были равны.
- Будь милосерден, - проговорила долийка негромко. – Он нам еще нужен на этой войне. Сейчас ты думаешь о мести, подумай о ферелденцах.
- Что тебе ферелденцы? – неожиданно фыркнул будущий король. – Ты долийка.
- А тебе? – возразила Махариэль, чувствуя, как тот ускользает, перестает быть союзником. Она знает, что так сейчас нельзя, неправильно. Нужно быть всем вместе.
- А мне… - мужчина подался веред, словно хотел боднуть ее. – Я не намерен терпеть предателей за спиной.
- Я прошу. Беру его под свою ответственность.
Не ожидал Алистер такого оборота, выпрямившись, он посмотрел на эльфийку уже без запала, удивившись тому, как она сменила тон.
- Ты просишь?
- Да. Он нам нужен, потому что он опытный воин, полководец, герой реки Дейн, живая легенда, – голос Лайны звучал все тише и надтреснутей, у нее тоже начал проходить первоначальный раж. Нужно было заканчивать представление. - Армии нужна живая легенда. Подумай об этом.
Бывший храмовник несколько секунд смотрел в глаза эльфийке. Они оба, нет, они втроем стремительно слабели. Риордан был здесь скорее наблюдателем и не прилагал больших усилий. Просто дал совет.
- Ну, же, - прошептала Лайна.
- Чего ты от меня хочешь? – снова перед ней оказался знакомый неуверенный в себе молодой человек. По привычке он пытался спрятаться за чужое решение.
- Решение, - спокойно сказала Махариэль, не позволив ему вывернуться. – Мы не можем торчать здесь до ночи.
- Лайна… - с укоризной буркнул Алистер.
- Ну, же. Я сейчас упаду, - шутливая искорка пробилась сквозь пелену усталости и заплясала в глазах долийки.
- Упадешь?
- В обморок, – она немного скривилась, выражая презрение к обмороку, - Я устала.
- Я тоже, - неожиданно согласился с ней будущий король.
- Тогда давай, решай. А то я сейчас на тебя завалюсь.
- Тогда мне достанется от твоего кунари… - бывший храмовник старательно оттягивал сам момент принятия решения.
- Моего… - хмыкнула долийка. – Он всецело принадлежит Кун.
-Ладно, - будущий король выпрямился, втянул носом воздух. – Я согласен с твоими доводами, - помолчал, сообразил, что возможно казал последнее слишком тихо. – Я согласен!
В зале раздались одинокие хлопки. Аплодировал Риордан. За ним потянулись другие. Зал потонул в аплодисментах, словно на представлении на празднике Середины Лета. Даже захотелось поклониться по театральному – народу понравился спектакль.
Главные действующие лица выходили из зала молчаливые и мрачные, будто тени. Победившие и проигравшие. Все вместе. А толпа еще долго гомонила, не спеша расходиться, они еще несколько недель будут судачить об этом дне. Летописцы напишут несколько страниц, кто-то обязательно нарисует иллюстрации… но правды там будет немного. Так заведено – правда не всем дается, особенно почему-то тем, кто пишет хроники…
11а.
Махариэль сидела в кресле с ногами, сжавшись в болезненный комок, обернувшись шерстяным одеялом по самый нос, но, ни согреться, ни заснуть не удавалось. Ее знобило. Мало кто заметил, какой ценой ей далось то представление на Собрании Земель. Когда все закончилось, она едва сумела собрать последние силы и достойно удалиться, даже преодолеть часть города до особняка эрла Эамона. А потом тело стало зыбким и непослушным, и она могла только сидеть вот так и ждать, когда станет чуть легче. Будто зверь, забившийся в нору. Кажется, Винн говорила, что что-то подобное случается с магами, если они истратят все силы. У всех прочих силы кончаются точно так же, просто их не приходят под конец спасать добрые духи.
- Махариэль? – послышался голос Стэна.
Или приходят?
- Опять устала? – теперь он был совсем близко, навис над ней, склонившись, и Лайна забеспокоилась, что заняла его любимое кресло, но не смогла заставить себя двинуться.
Будто неживая сидела.
- Испугалась, - все-таки одно слово хриплым шепотом выдавить удалось.
- Плохо, - вздохнул кунари.– Если так пойдет дальше, мы не доберемся до Архидемона.
Так последнее время получалось слишком часто. Она будто не могла сама себя беречь или не желала. Кипучая бурная энергия расходовалась слишком быстро - в маленьком худеньком теле ее просто не могло слишком уместиться слишком много. И Стэн был готов поделиться своей. Подхватив шерстяной сверток с эльфийкой внутри, он сел в кресло сам и устроил свою ношу на коленях. Кун не запрещал оказывать помощь другу. Ну, и пусть у друга длинные рыжие волосы. На них можно положить руку и перебирать медленно пряди, пропуская между пальцами, пока Махариэль дремлет, разморенная и согретая его теплом.
Нужно бы отнести эльфийку на кровать и оставить там уже на всю ночь, но Лайна так сладко посапывала, уткнувшись Стэну в рубашку, что жалко было нарушать ее сон. Можно было бы конечно сделать это очень осторожно, так чтобы она не проснулась.
Придя к выводу, что это лучшее из того, что можно было предпринять, кунари начал действовать. И все прошло как нельзя лучше, бересаад умел быть бесшумным и предавать своим движениям ювелирную точность. Положив эльфийку в постель, он собрался было уходить, но замер завороженный чем-то. Может быть тем, какое выражение приняло лицо спящей Махариэль. Она казалась сейчас маленькой девочкой. Губы слегка приоткрылись, по ним блуждала сонная полуулыбка, ресницы цвета темного меда веером лежали на щеках. Любуясь, Стэн не замечал, как все ниже склоняется к этим ресницам. Почему так? Ведь до встречи с Махариэль, всех женщин, не принадлежащих роду кунари, он считал попросту некрасивыми и вообще не достойными внимания. А здесь же мужчина не в силах отвести взгляд, и уже в который раз одергивает себя, пытаясь отвлечься. Этому не должно быть места. И дело ведь не в ресницах, и не в гриве рыжих волос. Тогда в чем? Одно дело забота. Когда кто-то становится своим, забота о нем дело вполне нормальное, но сейчас происходило что-то иное.
Вот он уже так близко, что до соприкосновения губ остались считанные сантиметры. Неосторожный вздох, и эльфийка открыла глаза. Оказалось, что она и не спала вовсе. Долийка караулила, ждала удобного момента, мастерски притворяясь. Нет, конечно, вначале ей действительно было плохо, но отогревшись на груди кунари, она придумала нехитрый план. Долийцы – лучшие мастера на Тедасе, как в гонной, так и в засадной охоте. Вот и Лайна подготовила засаду, выждала и начала действовать. Стэн попытался отшатнуться, но сильные тонкие руки обвили шею, а пальцы сомкнулись на воротнике рубахи. Кунари понял, что если так дальше будет выпрямляться, то эльфийка просто повиснет у него на шее, но не отпустит.
Руки Махариэль оказались обнажены. Одеяло поползло с плеч… дальше, по счастью, непотребство кончилось – на эльфийке была простая нижняя рубаха без рукавов. Но тонкая ткань не скрадывала очертаний ее тела, и этого вполне хватило, чтобы сердце Стэна споткнулось и притихло на секунду, а потом заколотилось с удвоенной силой. А Лайна улыбалась обворожительно, как улыбается женщина, почувствовавшая себя желанной, или улыбался бы хищник, настигший добычу, если бы звери умели улыбаться. Пушистая лисица-огневка выскочила, схватила и уже ни за что не расстанется с добычей.
- Что же ты? – прошептала она горячо. – Теперь я не сомневаюсь.
- Отпусти, - кунари, словно дикий тур на аркане, попытался вывернуться из захвата, но не преуспел, отчасти потому что не хотел применять силу, от части из-за эльфийских цепких пальчиков.
- Не отпущу, - уперлась Махариэль.
- Отпусти, - упрямо повторил Стэн. Он не хотел вредить эльфийке, но если так дальше пойдет…
- Не отпущу, - теперь она улыбалась хитро.
Стэн наклонился ближе к ней, а в следующее мгновение выскользнул из рубахи и из объятий Махариэль. – Я следую Кун, - отчеканил он и быстрым шагом направился прочь из комнаты. Впрочем, сейчас ему самому этот довод не показался достаточно убедительным, а такая откровенная выходка эльфийки – оскорблением.
Что-то изменилось, с тех пор как они повстречались. Нужно разобраться. Нужно уйти, спокойно сесть и разобраться в том, что с ним сейчас происходит. Еще никогда ни от кого он так не бежал, как от этой хрупкой на вид девушки. В спину врезалось что-то мягкое – Лайна метнула скомканную рубаху:
- Ну, и гарлок с тобой, кунари!
Кунари машинально поймал предмет гардероба и натянул на себя. Захлопнув за собой дверь, Стэн остановился в темном коридоре. Лоб пылал, захотелось охладить его, что он и сделал, прислонившись к прохладной каменной стене. Почему-то не получалось уйти прямо сейчас. Казалось, тогда исчезнет, сломается что-то важное, чего уже не исправишь никогда.
Сквозь плотную пелену тишины, окутавшей ночной замок, начали пробиваться странные звуки. Кунари прислушался. Из-за закрытой двери доносились тихие всхлипы. Не будь толстая дубовая дверь прикрыта неплотно, Стэн ни за что бы не услышал. Пушистый зверек, давно и прочно поселившийся напротив сердца, выпустил острые коготки и вонзил в беззащитную плоть, стало больно. Теперь уж уйти было совсем невозможно.
Взявшись за дверную ручку, кунари застыл, скрипя зубами. А за дверью плакала Махариэль. Обещал же присматривать, беречь настолько насколько это возможно. Никто не просил – сам вызвался. Теперь же сам и ранил. Глубоко вдохнув, словно в омут головой прыгать собрался, едва удержавшись, чтобы не зажмуриться, Стэн рванул дверь на себя, шагнул внутрь и замер, от того, что в дверной косяк рядом с ухом, с коротким стуком врезался небольшой кинжал, да, так и замер, подрагивая. Кунари скосил глаза на оружие, потом перевел взгляд на эльфийку. Та смотрела на него круглыми глазами.
- Чего тебе еще надо?! - с обидой в голосе выкрикнула Лайна, от гнева слезы на щеках начали сохнуть.
Стэн только качнул головой из стороны в сторону и понял, что шаг за шагом ноги сами несут его к кровати, на которой сидела пылающая почти в прямом смысле эльфийка – раскрасневшееся лицо и растрепанная шевелюра делали иллюзию пламени почти осязаемой. В голове Стэна мелькнула мысль, что у нее вполне может быть еще кинжал, и эльфийка не преминет им воспользоваться в любой момент. Но даже воткнись дурная железяка в грудь, это навряд ли остановило бы его. Уж лучше бы долийка убила его сразу там, у порога.
- Стэн? –в голосе эльфийки зазвучала тревога.
Кунари остановился, упершись бедром об угловой столбик кровати, нащупал резное навершие и положил на него ладонь, словно, на навершие меча.
- Махариэль… - прохрипел он,губы и язык почему-то отказались служить, - я…
- Что? – ее глаза сузились. Вот-вот и правду выдернет из-под подушки кинжал.
Махариэль злилась на себя, потому что затея была безнадежной с самого начала, злилась на вернувшегося кунари, на неверный свет светильника, на собственную усталось… да, на весь мир. Просто потому, что не злиться не могла.
Наконец Стэн отлепился от столбика и сделал еще шаг, будто подбирался к опасному животному, осторожно чтобы не вспугнуть. Шаг, другой, третий. Махариэль не двигалась, не зная чего ждать.
- Стэн… - предупреждающе начала долийка, медленно поднимаясь с постели, готовясь то ли к бегству, то ли к драке. – Пошел вон…
Но ни того ни другого сделать ей не удалось. Кунари поймал ее за плечи без труда, привлек к себе и поцеловал. Долийка сначала толкалась и царапалась как дикая кошка, кусала губы кунари, рычала и пыталась ругаться, но рот был занят, и выходило только невнятное мычание. Постепенно сопротивление ее захлебнулось. Махариэль безвольно повисла в объятиях кунари, только руки положила ему на плечи. Только тогда Стэн рискнул отстраниться, и немного ослабить хватку.
- Ты слишком напряжена, - проговорил он, облизывая окровавленные губы.
- Я? – Махариэль утерла губы, моргнула и, не долго думая, влепила ему звонкую пощечину. – Кто бы говорил. А как же Кун?
Кунари и бровью не повел, оплеуха была не слишком-то сильной.
- Кун говорит, что нужно следовать цели не взирая ни на что, - Стэн замялся. - Я понял кое-что.
- Что же? – неприязнь в глазах Лайны начала меняться на любопытство.
- Я начал терять голову не из-за того, что у меня появилось что-то, а потому, что у меня чего-то не было, - он наклонился вперед и тоном заговорщика проговорил. – У меня слишком давно не было женщины.
- Вот как, - брови долийки поползли вверх от удивления.
- Поэтому я начал отвлекаться. А у тебя давно не было мужчины, и ты тоже начала делать ошибки, особенно когда уставала, - кунари не казался смущенным, не смотря на то, что говорил вещи совсем не простые.
- И что же ты предлагаешь? – Лайна, кажется, начала понимать к чему он клонит, но будет лучше, если он скажет это сам.
- Исправить это досадное упущение, - спокойно заключил Стэн.
Лайна с минуту созерцала его лицо, пытаясь прочесть на нем отблески эмоций, а потом, когда ее улыбка стала особенной - и мягкой, и мечтательной, и грустной, потянулась к нему, встретив его губы своими, почувствовала вкус крови и начала нежно, немного виновато, зализывать ранку. Кунари снова обнял ее, привлекая к себе, делая поцелуй настоящим глубоким, жарким, запуская пятерню в рыжие волосы. На протяжении долгих месяцев в палатке эльфийка была близко, но не так – кожа к коже, губы к губам. Оказалось, что это единственное чего действительно не хватало. Больше не надо было притворяться и сдерживаться, когда начинается такое, разум становится ненужной помехой, и Стэн отпустил себя. Это не составило большого труда, запах и вкус Махариэль пьянил не хуже браги. Одежда тут же стала казаться досадным неуместным препятствием и затрещала, торопливо стаскиваемая. Конечно, под тонкой рубашкой эльфийки не обнаружилось ничего, рубашка Стэна сдалась быстро, а вот пряжка на поясе оказалась возмутительно неподатливой. Пришлось отвлечься и уделить персонально ей несколько бесконечно долгих минут. Махариэль с улыбкой помогала, но и ее пальцы предательски скользили по вытертым латунным бокам застежки. Но, в конце концов, штаны полетели в сторону, заскользили под кресло сапоги. Теперь ничто не мешало.
Стэн подался вперед, заваливая Махариэль на спину, прижимая к сбитому одеялу. Она снова обвила руками его шею, но на этот раз сомкнула пальцы на пучке косичек. Так вернее, вдруг, кунари опять задумает слинять. Но тот уже не собирался бежать. У эльфийки было тело девочки-подростка: тонкие жилистые ноги и руки, маленькая упругая грудь со стоящими торчком темными сосками и россыпью золотистых веснушек, плоский мягкий животик и тонкая талия. Теперь кунари заботило только то, как бы не смять, не сломать хрупкую девушку. А она так и висела у него на шее, неотрывно горячо целуя. Стэн дотащил эльфийку до полушек, и пришлось лечь самому, чтобы уложить Лайну.
Прижавшись низом живота к ее животу, он замер. Она почувствовала его напрягшийся, взбунтовавшийся за долгое время воздержания ствол, и подалась к нему, стискивая бедрами темные мускулистые бока кунари: «Ну, же!»
А Стэн отстранился, разорвав поцелуй:
- Я могу оказаться слишком большим для тебя.
- Не поздно ли ты решил остановиться? Мы не можем это знать наверняка, пока не проверим, - промурлыкала Махариэль, хитро щурясь, – я посмотрю, - и скользнула куда-то под него, пихнула руками в грудь, заставляя завалиться на бок, а потом и на спину.
Ее пальчики не смогли сомкнуться, когда обхватили его член, но уверенно двинулись вверх и вниз. А подключившиеся чуть позже теплые губы заставили сурового бересаада сгрести простыни судорожно сведенными руками, дышать сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как снизу вверх по животу поднимается горячая плотная волна, а спина наоборот покрывается мурашками и испариной.
- Махариэль… кадан… - Стэн,не вытерпев пытки, извернулся так, что изумленная эльфийка снова оказалась под ним, - Махариэль… - суровые черты его лица смягчились, глаза были широко открыты, а на губах играла безумная полу-улыбка полу-оскал.
Лайна улыбалась в ответ, обнимала, успокаивала, когда кунари нащупывал грубыми пальцами путь вовнутрь, хотя, казалось бы, он должен ее успокаивать, все-таки скрипнула зубами, когда он начал погружаться, но уперся – слишком узко. Стэн едва не отступил, думая, что все-таки они слишком разного размера, но эльфийка обхватила его ногами за талию и не дала ретироваться, сделала какое-то неуловимое движение, и головка проскочила во влажное теплое лоно.
- Я гибкая, - прошептала Лайна, водя ладонями по смуглым бокам.
Кунари начал двигаться сначала медленно и мягко , будто крадучись, останавливаясь, чтобы хрупкая эльфийка привыкла к нему, едва сдерживая сумасшедшее желание, а потом, сильными толчками, так что она, легкая, поехала по смятой постели – приходилось периодически подтягивать эльфийку под себя или ползти следом. Первый вариант оказался гораздо более приятным. Только один раз кунари все-таки прервался, чтобы посмотреть - не ранил ли. Не обнаружив крови, испытал ни с чем несравнимое облегчение – не ранил, поцеловал ее во влажный бутончик, что вызвало у Лайны довольный смешок.
Кожа Стэна в скудном свете единственной масляно лампы в комнате, начала лосниться от пота, желваки мощных мускулов ритмично перекатывались в такт движению, дыхание сделалось неровным. Впервые за их знакомство, у кунари сбилось дыхание. Даже после самых длительных переходов, после самых тяжелых битв он не дышал так рвано и тяжело. Махариэль уже даже не стонала, как поначалу, а только хрипло вскрикивала, каждый раз, когда он вонзался в нее полностью, выгибала спину. Под конец, когда ощущения достигли невыносимой силы, она непроизвольно ударила его коленями по ребрам, как будто пришпорила, закричала так, как кричат дикие кошки в ночных тропических лесах. Стэн подхватил ее бедра и задвигался с удвоенной силой, ловя ее пик. Через минуту взорвался и он, обмяк, подставляя под поцелуи взмокшую шею, чувствуя, как пульсируют влажные тугие ее стеночки, как тяжело она дышит, вдавленная в пышные перины.
- Стэн, - глухо подала голос она через некоторое время. – Не спи, пожалуйста, на мне. Ты тяжелый.
С трудом заставив свое тело двигаться, кунари откатился на бок. Лайна выбралась из уютной ямки, образовавшейся вокруг нее и натянула на обоих, скомкавшееся где-то в ногах одеяло, уткнулась носом ему в грудь, устраиваясь поудобней. Стэн только сумел поднять руку, чтобы обнять ее, зарыться лицом в растрепанные волосы девушки, вдохнуть аромат. Рыжая грива Махариэль пахла прелой листвой и сырой лесной землей. Это успокаивало, навевало какие-то очень старые смутные воспоминания, уносило куда-то… Сон накатил мягкой тяжелой волной и захлестнул сразу, не оставив даже шанса ответить. Да и не нужно было говорить, все и так было просто, ясно и правильно.
Приоткрыв глаза, первое, что увидел Стэн, был потолок. Светлая штукатурка, перечерченная балками темного мореного дерева, разделенная ими на клетки.
Как обычно еще не до конца проснувшийся мозг начал выдавать картины недавних снов. Большинство были обычными: Пар Воллен, цветущие белым деревья, что-то тревожное, конечно, тоже – остатки скверны. Странное дело, ужаснейшая из проклятий, смертельно опасная скверна постепенно ушла из его тела. Или затаилась? Ведь в раны, полученные во время первой встречи с Порождениями Тьмы, не могла не попасть их кровь. В любом случае ему не потребовалось посвящение в Серые Стражи, в противном случае ему пришлось бы отказаться и принять смерть. Любопытно, этим свойством обладали все кунари или Стэну просто повезло – например, доза оказалась не достаточно велика? Поначалу он придерживался первой версии, но после встречи с огром появились сомнения. Что ж не дурно это было бы добавить к отчету для Аришока, который он, как только появилась возможность, начал собирать. Вполне возможно, что эта деталь может стать решающей, как и многие другие. Как только Стэн по кусочкам как мозаику собирал все факты в сколько-нибудь стройную систему, тут же появлялось что-то, что вносило в картину такой сумбур, и приходилось начинать все сначала. Махариэль еще говорила, что огры, как и прочие Порождения Тьмы, могут рождаться от маток, которые, по сути, были переродившимися женщинами кунари. Тревожно, потому что женщины Кун редко покидали пределы их государства. Откуда тогда они берутся? Надо подумать на этот счет отдельно.
А еще записать все, что сейчас пришло на ум.
Толстую тетрадь в добротной кожаной обложке, ставшую Стэну путевым дневником, он купил у случайного торговца на тракте. Гном сделал большие глаза, когда понял, чего хочет мрачного вида смуглый великан. Позже он чуть не выронил их на прилавок, когда Стэн обратил внимание на небольшую картину, написанную в очень тонкой и сложной манере. Попытка обсудить эту манеру с торговцем, вызвала у того бурю эмоций и острый приступ паники. Замахав руками, гном посоветовал забирать ему то, что он хотел купить и убираться поскорее.
Лайна, случайно заглянувшая в лавку, увидела конец этой истории и хихикала, прикрыв рот ладошкой всю обратную дорогу. А потом, вечером, явилась с этой картинкой подмышкой: «Я видела, что она тебе понравилась». Тогда они просидели несколько часов, рассматривая картинку. Он, наконец рассказал о стиле письма неведомого художника, и что гуси ему явно нравились больше, вон как подчеркнул пушистость и блеск птичьих перьев, чем девочка, которая почти сливалась с темным фоном. Эльфийка мало, что понимала, но внимательно слушала, серьезно глядя своими зелеными глазами, то на него, то на гусей. А потом проявила себя как истинный знаток дикой птицы, определив вид этих самых гусей и заявив, что писались птицы, скорее всего, с уже мертвой натуры, потому что цвет восковицы и лапок таким у них бывает только после смерти, дескать, била эту птицу, знает. Таким образом, они пришли к неутешительным выводам относительно психического здоровья автора всей этой красоты, или слишком много знали, чтобы просто полюбоваться произведением.
Неспешно начали всплывать воспоминания о вчерашнем вечере. Или это лишь сон? Нет. Отрывая голову от подушки, чтобы осмотреться, он уже знал, что дневника на привычном месте нет, так же как и заплечного мешка и Асалы. Зато есть большое глубокое кресло и сапоги, валяющиеся под ним. Куда-то в том же направлении улетели, помнится, его рубаха и штаны. На спинке кровати в ногах висела белая нательная рубаха, несомненно, принадлежавшая Махариэль.
Вашедан! Как он сумел забыть?
Стэн дернулся было, чтобы встать, но замер, потому что сама эльфийка, уютно прижавшись к его боку, мирно посапывала во сне.
- Махариэль… - тихо позвал он.
- Ммм? – она сонно потерлась щекой о его грудь, но через минуту проморгалась и удивленно глянула на него, - Стэн?
- Да.
- Это не сон? – Лайна подняла голову, чтобы было удобней на него смотреть.
- Не сон, - уверил ее кунари.
- Это хорошо, - она снова уткнулась в его грудь. - И мы…
- Да, - Стэн ждал какой угодно реакции и предпочитал сохранять неподвижность.
Плечи Лайны напряглись, но быстро расслабились:
- Ты был прав, - она тихо засмеялась, словно где-то зазвенели серебряные колокольчики. – Но я все еще рассчитываю на дружбу.
- Я буду за тобой присматривать.
В дверь робко постучали.
- Полчаса до рассвета, - из-за двери раздался голос служанки. – Вы просили разбудить, мадам.
- Да, спасибо, - как ни в чем не бывало, ответила Махариэль.
- Вам что-нибудь нужно?
- Нет, спасибо. У меня все есть, - эльфийка еще потерлась щекой о смуглую кожу кунари и выбралась из постели.
Легконогая Махариэль вихрем носилась по комнате, та самая, какой Стэн видел ее в первый раз, вечность назад, словно светящаяся изнутри волшебным янтарным светом. Только на минуту она остановилась напротив него:
- Стэн?
- Да, кадан.
- Скажи, что все будет хорошо.
- Я не могу знать наверняка… - кунари с сожалением отметил, что на ее бедрах все-таки проступили синюшные отпечатки его пальцев, но саму эльфийку это похоже ни чуть не волновало.
- Просто скажи.
- Все будет хорошо, - на распев, словно, клятву проговорил Стэн и внезапно поверил в это сам, потом помедлив минуту, позвал ее, уже снова сорвавшуюся с места, - Махариэль.
- Да, Стэн.
- Как у вас меняются отношения между мужчиной и женщиной, после… - Стэн понял, что не знает подходящего слова.
- Секса, - подсказала Лайна, выуживая из-под кровати свои сапоги.
- Мне не нравится это слово, - откомментировал Стэн, подбирая свои рубаху и штаны.
- Почему? – изумилась долийка.
- Оно звучит как-то… паршиво, - пожал плечами кунари.
- А слово «паршиво», значит, тебе нравится, - рассмеялась Махариэль.
- Оно правильное, похоже на «паршаара».
Лайна, фыркая ушла за ширму.
- Махариэль, - окликнул он ее, - Не оказывай мне лишних знаков внимания…
Долийка встала как вкопанная, сжимая в руках собранную одежду, глядя на него расширившимися в ожидании глазами.
- … на людях, - закончил кунари, деловито застегивая непослушную пряжку на поясе. – Пусть все будет как обычно.
- Ладно, - она пожала плечами как ни в чем ни бывало, присаживаясь на краешек кресла, чтобы обуться. – Тогда ты тоже.
Из комнаты они вышли вместе.