Танец с молотом. 10я глава. New edition!

[ternovnick]

Переделала 1ою главу.
Больше здравого смысла и подробностей в описаниях. Можно, конечно сделать лучше, но пока только так...
Этот вариант мне гораздо больше нравится.
Позже подселю 11ю главу и выложу на БФК.

10

10.
До самого тейрна Логейна Мак-Тира руки эльфийки не дотянулись, как бы она этого ни хотела, зато эрла Хоу она нашла, буквально загнала под его собственный особняк, выловила в бесконечном лабиринте подземелий. Даже, забившись как барсук в нору, он продолжал сопротивляться, благо игра происходила на его территории. Хоу знал подвалы как свои пять пальцев, а его преследователи спотыкались о каждое препятствие, но шли и шли вперед. Там где не помогала хитрость, начинала действовать сила. Некоторые решетки с хитрыми запорами были просто выдраны из пазов с мясом. Замысловатые ловушки, которые было практически невозможно обезвредить, просто заставляли срабатывать в пустую, путем кидания в спусковую панель всяческой дребедени. В конце концов, в конец озверевшая «шайка захватчиков» настигла дичь. Сам Эрл оказался серьезным противником, но без правой руки и половины головы прожил недолго. Лайна плюнула на землю рядом с трупом, осуществив самое тяжкое долийское оскорбление. Мол, гнида ты такая, что плевка на тебя даже жалко. Совсем недавно она ни за что бы не позволила себе такой выходки. Но постоянное пребывание в огромном, гудящем, словно улей рассерженных ос, пропахшем тухлыми фруктами и тряпками Денериме, изменило ее достаточно сильно, чтобы начать делать подобные вещи. Конечно, от этого она не почувствовала себя лучше – какая-то часть долийки вопила от отвращения. Махариэль ведь не была бродячей псиной, за ее спиной стоял гордый и древний народ. В каком свете она представила потомков Долов пред светлы очи Ферелдена? Но в подвалах поместья никаких «светлых очей» не было в помине, так что никто ей не сказал и слова поперек. Тем более такой новой незнакомой доселе Лайны боялись.
Стэн промолчал, хотя, по его мнению, такое поведение на поле боя является форменным свинством. Он считал, что к сильным врагам нужно относиться уважительно и после победы над ними. Но обстоятельства были несколько иными, репутацию этого «сильного врага» кое-что пятнало. Кое-что в этих самых подземельях, и не просто пятнало, а прямо-таки заливало тошнотворными потеками запекшейся крови и пота и рвотных масс. Кое-кого, конечно, удалось вытащить живым… но не всех, далеко не всех.
Затем были волнения в эльфинаже, которые вылились в расследование цепочки, приведшим к группировке тевинтерских магов, собиравших этих эльфов на опыты. Снова подземные лабиринты, огонь, магия и железо. Острие мизерикорда, нацеленное в глаз главе магов оказалось прекрасным аргументом против угона эльфов в рабство, а заодно сыграло в пользу заключения контракта: «Махариэль, так уж и быть, не лишает мага зрения, а остатков его свиты – жизни. В обмен маги помогают в борьбе с Мором. В случае успеха маги получают уцелевших приспешников Логейна в качестве подопытных нагов». Самого Логейна Лайна, после некоторых раздумий, решила не отдавать, самой пригодится «на опыты». Настал черед Винн вздыхать неодобрительно и закатывать глаза. Однако, скрепить наскоро нацарапанный контракт печатью помогла. Теперь тевинтерцы отвертеться не могли, даже при всем желании. Но и желание было, в конце концов, успешно отбито очередной демонстрацией давешнего мизерикорда.
Лайна чувствовала себя грязной скотиной. Словно, выкупалась в общегородском нужнике. Хотелось отмыться и побыть одной, забившись в какой-нибудь темный угол, свернуться калачиком и не шевелиться. Более менее привычная обстановка бесконечных лесных дорог сменилась безумными каменными баррикадами с бесчисленными закоулками, плавно переходящими в катакомбы с ловушками, и темными провалами меж сгнивших половых досок. Порождений Тьмы в Денериме, конечно, не было, но и без них желающих откусить голову было в достатке. А на обманчиво благополучных больших улицах в глазах рябило от пестроты и мельтешения толпы, нюх отбивало тяжелое амбре, собранное из бесчисленного множества запахов чего угодно: от фимиамов парфюмерных лавок, до льющихся по водостокам переулков помоев, слух притупился от постоянного шума – Денерим не умолкал даже в самый глухой ночной час. Один день, проведенный в этом безумном муравейнике, мог свести с ума неподготовленного гостя. Два или три дня имели более тяжелые последствия, но все равно не заставили бы долийку впасть в уныние, если бы было куда отступать. В лагерь разбитый в ближайшем лесистом пригороде, например.
Но отступать-то было некуда. Эрл Эамон поселил всю компанию в своем особняке в самом центре города, к тому же медленно, но неумолимо наступала зима и жить в полевых условиях скоро будет невозможно.

К вечеру по обыкновению навалилась свинцовая усталость, а вместе с ней и серая промозглая грусть. Лайна едва запомнила ужин. Поднявшись в свою комнату, она забралась на широкий подоконник, который приметила сразу, как поселилась в этой комнате и, соорудив на нем из нескольких вышитых подушек и одного пледа подобие гнезда, стала регулярно посещать. С такой позиции было удобно смотреть на город, а за городом виднелись лесистые холмы, темные, набрякшие, непрерывно поливаемые последними ледяными дождями. Скоро должны были ударить превые робкие заморозки. Стало совсем тяжко. Прикрыв глаза, Махариэль прслонилась лбом к влажному оконному стеклу. В окно, вторя мыслям эльфийки, забарабанили тяжелые капли.
Богатый на события год подходил к концу. Им всем повезло, в общем-то, что скорую зиму не придется проводить в палатках. Эрл Эамон был достаточно щедр. А Махариэль переживет ощущение непрерывно давящих на загривок каменных перекрытий, это было, чуть ли не хуже, чем ощущение нависающей над головой толщи горы. Гора хотя бы была живой, а тут мертвые части, словно руки-ноги отрезанные от тела и сложенные в неправдоподобном умопомрачительном порядке. Вот-вот дернется еще не присохший нерв, просочится капля черной жижи-крови, каменной крови. Скверной крови. Лайна вздрогнула и открыла глаза, ощущения Мора, дышащего в затылок, было слишком явным, но все прошло, стоило встрепенуться. Или не прошло, а затаилось? Как затаилась скверна в крови долийки. А ведь она начала потихоньку забывать о липких кошмарах, прокрадывающихся под сомкнутые веки всякий раз, как удавалось их закрыть.
Зато остальные были вполне довольны - походная жизнь им приелась. Как непрошеные гости робко высунули из щелей крысиные мордочки воспоминания о клане, словно перелетные птицы откочевавшем с наступлением холодов на север. В это время они должны быть уже в Орлее, если им ничего не помешало. Эльфийка вздохнула и, прижавшись лицом к стеклу, вгляделась в вечернюю мглу. Темнело нынче быстро и рано.
Тихо скрипнула дверь. В комнату бесшумно, словно призрак, вошел Стэн. Он всегда так входил, без стука, будто боясь побеспокоить, но Лайна все-равно его слышала.
- Кадан? – его голос прорезал монотонный потусторонний шум дождя, словно лезвие дерюгу.
Теперь, когда они были расквартированы в просторных комнатах, не было нужды постоянно быть друг у друга на виду. Но команда привыкшая к лагерной жизни,, все равно собиралась вместе в каминной зале. Все-таки после почти года путешествия, когда каждый лежа в своей палатке в пол уха сквозь сон прислушивался к дыханию соседа, к задумчивому сопению часового, редким взлаям собаки и леденящей кровь перекличке ночных птиц, никто не мог просто так засыпать в слишком тихой и безопасной спальне. Так они могли сидеть до поздней ночи, балагурить, шутить, пить, о чем-то тихо переговариваться, шуршать страницами старинных эамоновых книг или просто молчать, глядя в огонь. Приходила, хоть и не всегда, даже Морриган, садилась в глубокое кресло поодаль, закидывала ногу на ногу и наблюдала за компанией с дежурной маской пренебрежения на лице. Ей тоже было неуютно одной в большой пустой комнате с каменными стенами, когда по стеклу стучит дождь.
В этот раз Лайна не пришла, и кунари пошел проверить все ли у нее в порядке.
- Чудовищный день, - сказала эльфийка, не оборачиваясь, - Чудовищные люди. Чудовищное место.
- Да, - ответил Стэн.
Они немного помолчали, глядя на освещенный огнями город. После проведенных вместе сотен часов, десятков перевязанных друг другу ран, им не требовалось больше сотрясать воздух словами. Можно было так стоять сколь угодно долго, но Стэну этого не хотелось
- Ты устала, кадан, - он безошибочно угадывал ее состояние. Впрочем это было очевидно, - Тебе надо выспаться.
- Да, папочка, уже поздно, - проворчала Махариэль, что не прошло не замеченным - Стэн снисходительно хмыкнул. Долийка знала, что он так выражает радость, удовольствие и множество других положительных эмоций. Больше кунари себе не позволял. Такое обращение к нему уже начинало входить у Лайны в привычку, но кунари не возражал. Похоже, ему нравилось быть «папочкой», раз он проявлял такую заботу к ней.
Соскользнув с подоконника, Лайна прошла было мимо кунари, но, пользуясь моментом, развернулась и уткнулась лбом ему в грудь. Тяжелые ладони Стэна легли ей на плечи то ли в попытке удержать от падения, то ли в дружеском ободряющем жесте.
- Спасибо, Стэн, - пробубнила она ему в рубашку, вдыхая его запах. Под льняной плотной тканью прощупывались твердые, словно вырезанные из каменного дерева мускулы. Махариэль видела такое, выторгованное мастерами ее клана за бешеную цену, и древесина была как раз серо-коричневого оттенка, как кожа кунари, и такая же теплая на ощупь.
- Ты уже можешь не благодарить, - ответил кунари.
Ее руки поползли вверх, чтобы обнять его за талию, но дрогнули и вцепились в ткань, когда раздался стук в дверь.
- Мадам? Махариэль? – послышался голос одной из служанок, которая приоткрыла уже дверь, но голову в щель сунуть не решалась.
- Что-то случилось? – спросила Лайна, отстранившись от Стэна резче чем хотела, и придавая своему голосу будничное звучание.
- Эрл Эамон просит Вас зайти в его кабинет, - ответила служанка, - Это срочно.
Лайна вздохнула. Она не успела спросить какая муха укусила старого эрла в такой поздний час, а девица уже убежала. Теперь надобно идти узнавать.
- Стэн, останься здесь, - остановила она, шагнувшего было следом кунари. – Здесь, думаю, справлюсь я одна.
- Как пожелаешь, кадан, - он сел в большое мягкое кресло, стоящее в углу комнаты, жалобно скрипнувшее под его весом, - Я подожду здесь.
- Можешь не дожидаться меня. Я не знаю, что будет за разговор, и насколько он затянется. Иди спать.
- Я могу спать в кресле, - Стэн был невозмутим.
- Твое дело, - махнула рукой Махариэль, спорить с ним всегда было делом гиблым, да и желания не было, и вышла за дверь.
А в кабинете эрла Эамона как обычно ее попросили кого-то спасти. И не просто «кого-то», а саму королеву Ферелдена, но легче от этого не стало. После сбивчивого рассказа служанки королевы, у Лайны остался только один вопрос: «Дело терпит до завтра?», на что юная совсем эльфийка разрыдалась и хотела броситься долийке в ноги, но была удержана Лайной в вертикальном положении и все-равно получила отказ, дескать, в таком состоянии Махариэль завалит даже самое плевое дело. Долийка предложила ей выбор: либо они идут сейчас и терпят сокрушительное поражение, либо она отдыхает, а завтра все соберутся и будут составлять план, обсуждать стратегию, сложившуюся ситуацию и вконец опупевшего Логейна, похитившего свою собственную дочь. Так или иначе, Анора не убита, не под пытками и не в холодном карцере, а, наоборот, под самой надежной охраной во всем Денериме, а сэр тейрн даже в нынешнем своем состоянии не способен причинить ей серьезный вред. «Может быть оставить все как есть?» - осведомилась Махариэль под конец их бурной дискуссии, на что получила новый поток слез. Однако, у второй стороны аргументов не осталось, так что Лайна отправилась наверх, уже представляя как упадет поперек кровать, не раздеваясь.
Но осуществить задуманное сразу не удалось. Когда она вошла в комнату, то застала картину, при виде которой от изумления слетела вся сонливость. Уютно устроившись в кресле, Стэн переплетал свои многочисленные косички. Нет, Махариэль знала, что он периодически этим занимается, но никогда почему-то не видела, да и не задумывалась на этот счет. Не до того было. Выглядел же сей процесс в высшей степени занятно – сидит вальяжно в кресле здоровенный мужик и ловко плетет перекинутую через плечо тонкую косу. Надо сказать, что за время их путешествия кунари ни разу не подстригся и не позволил этого сделать никому, посему косички с тех пор удлинились раза в полтора, а то и в два. Вот, доплел он одну, перехватил простой белой ниткой, аккуратно подогнув кончик, закинул назад и взялся за следующую, распустил, расчесал и принялся плести снова. На подлокотнике кресла были разложены костяной гребешок, моток свежих ниток и маленький ножик для того, чтобы эти нитки обрезать. Ножик, кстати, был позаимствован из потайного кармашка с перевязи колчана Махариель. Как обычно.
Погруженный в свое занятие, Стэн не заметил, как вошла эльфийка, а когда заметил, вид у него был такой, как будто его застукали за чем-то неподобающим. Например, за отниманием печенья у детей. Однако, он тут же придал своему лицу дежурное каменное выражение.
- Я не вовремя зашла? – спросила Махариэль, обеспокоенная тем, что могла нарушить какой-то неведомый ей обычай.
- Это твоя комната, кадан. Все в порядке, - спокойно ответил кунари, но занятие свое прекратил.- Просто я не заметил, как ты вошла.
- Ясно, - как-то надтреснуто проговорила эльфийка и прошествовала к не разложенной постели, села подогнув ноги, - Я думала, что ты всегда на чеку.
- Я отвлекся, кадан, - Стэн теперь казался слегка виноватым.
- Это занятие может так увлечь? – Махариэль мягко прищурилась.
- Я повторял некоторые строфы из писания Кослуна. Те, о которых думаю реже всего.
- И много ты помнишь? – Лайна подалась вперед, сонливость боролась с любопытством, и второе пока побеждало.
- Все.
- Все?!
- Да, все что говорили Ашкаари. А вы разве не запоминаете все, что говорят вам священники… или жрецы?..- Стэн запнулся, подбирая подходящее слово.
- Хранительница, - пришла на помощь долийка, - У нас эту роль играют Харинители. – потом она пожала плечами, внезапно стало неудобно, - Мы помним все в общих чертах. Наизусть заучиваем только песни и молитвы.
- Это не очень хорошо для вашей культуры, - кунари так и сидел, зажав пальцами недоплетеную косицу. – Постепенно все может забыться.
- Хранитель помнит все, - Лайна потянулась, зевнула и поняла что все-таки засыпает. Разговоры разговорами, но пора и честь знать.
- А если что-то случится с Хранителем?
- На его место наверно придет его ученик или ученик Хранителя из другого клана… Я не знаю. Никогда не спрашивала.
- Плохо, - подвел итог Стэн, - Как ваш уклад держится так долго?
- Мы меняемся с течением времени, - Махариэль соскочила с кровати и отправилась за ширму, приютившуюся у стены. Просто вырубиться уже не получится.
- Однажды вы перестанете быть долийцами, - кунари был неумолим.
- Долийцы ждут своего часа, чтобы обрести прежнее величие, - парировала эльфийка из-за своего укрытия, расстегивая ремешки на доспехе. – А кунари, значит, не перестанут быть кунари?
- Никогда, - в голосе Стэна звучала железная уверенность. – И нам не надо ждать, чтобы обрести величие. Оно у нас уже есть и было всегда.
- И все-таки кто-то покидает Кун, - Махариэль вышла из-за ширмы уже в ночной рубашке, расчесывая волосы, и взобралась на кровать.
Неожиданно лицо кунари приобрело отчетливо брезгливое выражение:
- Они изгнанники и предатели, не достойные упоминания. Я сделал большое исключение тогда. Больше этого не повторится.
- Я постараюсь, чтобы ты с ними не встречался. Но нам все-равно придется сражаться на одной стороне, - заверила его Лайна, пряча свой гребешок под подушку. Не допустите Творцы, чтобы кунари позаимствовал однажды и его как нож. Все-таки надо соблюдать какие-то приличия.
- Я восприму это как испытание, - мышцы на лице Стэна наконец расслабились и гримаса сменилась более приятным выражением интереса. – Зачем ты уходила? Мне тебя было плохо слышно.
- Мне нужно было переодеться.
- Раньше в палатке ты переодевалась при мне.
- Я думала, ты спишь! – Махариэль в возмущении плюхнулась на подушку и накрылась с головой одеялом, - И что ты видел?
- Ничего интересного.
- Ничего интересного, значит, - прошипела из-под одеяла Лайна. – Ну-ну!
- Я сделал что-то не так? – спросил Стэн у одеяла. Впрочем, ни беспокойства, ни раскаяния в его голосе не проступило.
- Забудь, - устало проговорила долийка, потом высунула нос, - Расскажи о Кун.
- Я плохой учитель, - вздохнул Стэн и продолжил, наконец, приводить свою прическу в порядок. – О Кун лучше поговорить с Ашкаари.
- Может быть, когда-нибудь я встречу одного… - Лайна зевнула, - Спокойной ночи, Стэн. Ты так и собираешься ночевать в кресле?
- Нет, я закончу и уйду в свою комнату. Спокойной ночи, кадан.
- Хорошо… - прошелестела долийка, засыпая.
«Очень хорошо» - подумал кунари, сосредотачиваясь на косичке.
Перед уходом он несколько минут постоял над спящей Махариэль:
- Я в ответе за тебя, кадан, - проговорил Стэн так тихо, как только мог.